Продолжаю про старинные (и местные) книги

Невозможно оторваться от книг иногда, а если они редкие и с иллюстрациями-миниатюрами - невозможнее втройне!..

Я продолжаю про старые, очень старые, книжки - теперь вот про книжки с картинками. Такие наивно-декоративные, подкупающие глаз чистотой и свежестью красок, а сколько изящества и просто занимательно! Так и хочется узнать их историю, правда же?

Только посмотрите на эти книжные миниатюры, там на одном из снимков в миниатюре (что в буквице Д) ...

...даже ослик, везущий Святое Семейство, по пути расслабленно травинку вкусил...

В травинках и былинках столько любви к простому и малому, они плотным ковром окружают слова молитвы, где простым человеческим языком (причём на местном диалекте) изложены просьбы о помощи.

А листочки-лепесточки плотно покрывают страницы вокруг текста и миниатюр (сцена Благовещенья проста и понятна, а зеленокрылых ангелов здесь у нас много).

Под миниатюрой в "зарослях" - женская фигурка с геральдикой. Справа и слева от неё - животные (полустёрто) с гербами, по ним историки определили семейство заказчиков. С кёльнскими патрициями Юдде (в честь которых башня в Цонсе названа) связано, говорят.

А вот в "буквице" - Мария с Младенцем, к которому пришли три волхва. А тут дырявая крыша, заметьте!

Это - тоже подсказка про Кёльн (у них в соборе мощи волхвов тех хранят). Интересно, что тут самый молодой - чернокожий Бальтазар, маг африканского происхождения. Так было принято считать и изображать. Только я читала у историков, что объясняли они это "модой на географические открытия", а тут - середина 15 века. Врут, наверное, про "моду".

Но тема и "кукольный" стиль для Кёльна характерные. Поэтому углублюсь и приведу сравнение.

Был в Кёльне в 15 веке один художник, Стефан (немцы говорят Штефан) Лохнер, он многих научил рисованию в своём "художественном ключе". Манера письма у него была очень милая. Это и реализм даже, но такой нежный и по-детски красивый как диснеевский мультик. Изюминкой той "Кёльнской школы живописи" считают очень редкий экземпляр, рукописную книгу 1480-1490 годов, которая теперь хранится в Санкт-Петербурге, в Российской Национальной библиотеке.

Этот "Liber precum" - доселе малоизвестный иллюминированный книжный шедевр позднего средневековья - созданный в небольшом формате молитвенника, имеющий некоторые особенности в содержании, которые придают ему особый (и оттого ещё и загадочный) смысл. Исключительным считается уже сам выбор текстов (до настоящего времени практически не известны подобные "подборки").

А миниатюрный цикл иллюстраций о жизни и страданиях Иисуса (Vita Christi) уникален и с точки зрения формы и количества миниатюр. 41 миниатюра во всю левую станицу книги целиком (текст - справа). Основную художественную значимость рукописной книги историки видят в том, что акцент в ней делается на передаче различных эмоций. Фигуры "сообщаются" друг с другом в очень красноречивых жестах, зримо передана их мимика и внутреннее напряжение, ландшафты атмосферны, цветовая гамма нежна - и в этом особый шарм изображений. Иллюстратор явно был мастером своего дела. Художник - если не сам величайший мастер Стефан Лохнер (по датам жизни - он умер в 1451 году), то его, должно быть, самый талантливый ученик.

Наиболее важным достижением проявившегося при Лохнере стиля живописи в Кёльне - смесь из деликатности (мягкий стиль) и новый, реалистичный способ видения. Мастерски выполненная на пергаменте "ювелирная" работа не зря выделяется среди позднесредневековых манускриптов.

А как эта кёльнская - редкая и очень личная - книга попала в Питер?.. Немецкий молитвенник принадлежал немецкой принцессе, отданной замуж за русского царя. Софи Доротея из Вюртемберга была в 1776 году повенчана с русским великим князем, позже царём Павлом I.

Молитвенник держали до 1929 года в бывшей летней резиденции императрицы Марии Федоровны - в Павловском. Оттуда он и попал в Российскую национальную библиотеку в Санкт-Петербурге.

И несколько строк о содержании, о сути. По содержанию книга соответствует идеям Devotio Moderna (дословно - «современная набожность»), религиозного реформаторского движения, которое к середине пятнадцатого века распространилось из северной Голландии, где оно возникло, в прилегающих территориях Германии и Южных Нидерландов (теперь стран "бенилюкса").

В отличие от сегодня гораздо более известных книг-часословов, которые писались, как правило, в монастырях, этот молитвенник особенный, целиком ориентирован на жизнь и страдания Спасителя. В начале книги - Благовещение, заканчивается она Страшным судом. 87 молитв непосредственно к Иисусу, четыре - к Марии и по одной - к Троице и к Трёх Королям (а это уже явная подсказка о кёльнском происхождении заказчика книги).

Опять зеленокрылый ангел (в спальню к Деве Марии) с Благой Вестью.

Две птички в джунглях густых хитросплетениях найдёте? Тут просто невозможно не медитировать. Затягивает...

А суть-то в содержании! Рукопись образована из двух частей - это два латинских текста, каждый из которых написан и оформлен отдельно: первая часть является "наглядной" с серией молитв о жизни и страсти Христа, а вторая представляет собой набор проповедей и молитв в прозе и стихах, многие из них приписываются выдающимся духовным авторам*.

Специалисты видят некоторые особенности: в количестве строк текста на странице (16) и в размере текстовых колонок, предполагая, что тот, кто заказал вторую часть книги, позаботился и о том, чтобы обеспечить его соответствие в некоторых основных элементах "дизайну" в первом разделе. Эти различия показывают, что первая часть книги (стр. 1-99), включающий иллюстрированные молитвы о жизни и страсти Христа, была сделана в другое время - в сравнении со второй частью (стр. 100-280), содержащей проповеди и молитвы.

И, тем не менее, у букв пристроился синий птиц (попугай?)...

Аминь.

*Добавлю о созерцании с любовью (выписывая из работы Д.Омэнна "Христианская духовность в католической традиции", касающейся упомянутой традиции Devotia Moderna) уже для пост-углубления (подумать о причинно-следственных связях и исканиях и перечитать при случае) вот что про религиозность (и рейнландских мистиков) в наших краях то время.

Один монах ордена картузианцев по имени Дени Картузианец тут рядом (в Рейнленде) проживал, которого называли последним схоластом. Так вот, этот Дени Рихель (современник Стефана Лохнера и двух книг, о которых этот пост, даты его жизни:1402-1471) и его обширная литературная деятельность (44 тома) и эрудиция поражают, когда узнаешь о том, что большую часть жизни он был монахом-созерцателем в картузианском монастыре в Рурмонде (Roermond - 60 километров от Дюссельдорфа - съездить бы!). Его труды адресованы ко всем картузианцам, но писал он и трактаты, адресованные отдельным конкретным категориям людей: епископам, приходским священникам, людям, состоящим в браке, вдовам, солдатам, торговцам и так далее. Он был глубоко убежден в том, что своими работами обязан служить народу Божиему.

Дени Картузианец утверждал, что, хотя чисто созерцательный образ жизни — более достойный и стабильный, чем чисто деятельный, самым высоким является все же образ жизни, включающий в себя и созерцание, и деятельность, при условии, что последняя изливается от полноты созерцания.

Само созерцание бывает двух видов: "утвердительно спекулятивное" — стяжаемое созерцание, доступное одному разуму, даже вне благодати и любви; и "мистическое, любящее созерцание" — ниспосылаемое свыше, хотя требующее при этом проявления любви, и венчаемое в конце в знак совершенства даром премудрости. Только под воздействием любви становится созерцание подлинной молитвой; и, только превратившись в молитву, может созерцание стать мистическим. Следовательно, общение души с Богом — это сильное переживание человеком любви к Богу, сопровождающееся неким "божественным прикосновением", в котором и состоит общение души с Богом.

Таким образом, секрет созерцания заключён в большой, сильной любви, хотя Дени, вслед за Фомой Аквинским, утверждает примат интеллекта. Дени подчеркивал необходимость непрерывной практики медитации, которая обычно и ведет к созерцанию. Однако человек не готовится в прямом смысле к созерцанию, ибо оно есть дар, который Бог может даровать людям простым и необразованным, но обращенным к Нему в глубокой вере и горячей любви.

И пару тезисов о последствиях:

• Дени Картузианец "завершает аскетический и мистический период Средневековья". Это завершение не привело к миру, поскольку уже в четырнадцатом веке сеялись семена христианского гуманизма и "нового язычества и звучали далекие раскаты протестантского бунта".
• В лучший свой период Возрождение занималось тем, что корректировало мрачный аскетизм средневекового мистицизма и его чрезмерный интеллектуализм, и в этом качестве его поддерживала Церковь. Протестантская реформация в какой-то степени явилась реакцией на языческий гуманизм Возрождения.
• Наиболее эффективным оружием против гуманизации христианства, возможно, оказалось введение "духовных упражнений" и методик мысленно творимой молитвы. Иезуит Игнатий Лойола создал классическую систему духовных упражнений.