«Гид для иностранцев и другие ...»
/На заметку коллегам :-)
“ – Черт побери! – возразил г‑н Иогель с чисто немецкой учтивостью.
– Если вы так скупы, ходите по городу один да не попадайтесь мне на дороге. Вы что ж, сударь, думаете, Иогель Клоптер грабит иностранцев?..”
Столько прекрасного подмечено Гашеком, что не могу не процитировать! Проиллюстрирую своими фотоснимками из Дюссельдорфа, хоть повествование Ярослава Гашека - о Нойбурге (а я знаю о связях этого города с нашим), расположенном "в стране маленьких кнедликов". Это в одном из своих забавных рассказов Гашек определил: "вдоль Дуная по приветливым равнинам в сторону Нейбурга, где лежит прославленная Швобенланд — страна маленьких кнедлнков, жареных кровяных колбас и кислой капусты..." - и это наши "родственные" привязанности (всё есть в Старом городе Дюссельдорфа, фотографии как раз оттуда).
Гид для иностранцев в швабском городе Нейбурге
Гид для иностранцев в швабском городе Нейбурге на Дунае, г‑н Иогель Клоптер, оценивал свои услуги – показ городских достопримечательностей с соответствующими объяснениями – следующим образом:
– Четыре марки да закуска с выпивкой.
Это последнее условие вызвало во мне неприятное чувство. У г‑на Иогеля Клоптера живот был ненормальных размеров даже по баварским представлениям о человеческой толщине. А обычное баварское представление об этом предмете не спускается ниже девяноста килограммов живого веса.
Турист заинтересован в полной договоренности с гидом. Я сразу взял быка за рога:
– У вас, видимо, хороший аппетит. Вам похудеть бы…
Господин Иогель омрачился.
– Куда ж еще худеть‑то? – вздохнул он. – Господи, если б вы видели моего покойного отца, а то еще покойного дедушку! Он съедал разом целый окорок, миску клецек и горшок капусты. Это, так сказать, на закуску.
– Я накину три марки: буду платить вам семь марок в день.
– Черт побери! – возразил г‑н Иогель с чисто немецкой учтивостью. – Если вы так скупы, ходите по городу один да не попадайтесь мне на дороге. Вы что ж, сударь, думаете, Иогель Клоптер грабит иностранцев? Мне довольно какого‑нибудь литра пива да кое‑какой закуски.
Когда он вторично произнес слово «закуска», у меня забегали мурашки по спине, но я сдержался, вспомнив, что турист в пути должен создавать себе как можно меньше врагов, особенно такого атлетического сложения; поэтому мы ударили по рукам, он получил четыре марки и угостил меня кружкой пива.
Таков обычай всех баварских гидов: маленькие подарки укрепляют дружбу; но он сдерет с вас стоимость этого маленького подарка раз двадцать за день.
* * *
В Нейбурге бывает мало туристов. Может быть, в этом повинен г‑н Иогель Клоптер, но туристы вообще редко посещают «Швобенланд»[1].
Деревенский пейзаж на рейнском берегу (вид с телебашни)
Окрестности Нейбурга не представляют ничего особенно привлекательного. Все городишки, все деревни в Швабии – на один образец. Если кое‑где сохранились какие‑нибудь развалины старинного замка – они реставрированы и превращены в пивоварню. В этом отношении баварцы весьма предприимчивы. Так обстоит дело, например, в Гендеркингене, Мертингене, Дюрцленкингене, Берсхеймингене, Иргельсхеймингене и прочих и прочих «ингенах». Названия там однообразны, как швабские газеты. Общественная жизнь во всех этих «ингенах» сводится к вражде между отдельными «ингенами» да жестоким трактирным дракам в каждом из «ингенов». Особенно это относится к району Нейбурга. А г‑н Иогель Клоптер вырос как раз в тамошней суровой обстановке.
В пивоварне "Уриге"
Сам Нейбург – старинный город, как и остальные баварские города. Если бы я вел путевой дневник, я отметил бы, что там двое ворот: а так скажу лишь, что однажды вечером я вошел в одни ворота, а на другой день после полудня вышел в другие. Последнее – по вине г‑на Иогеля Клоптера…
В Нейбурге есть крепостные стены, которые находятся в жалком состоянии. Несколько столетий тому назад стены эти были разрушены шведами, и с тех пор нейбуржцы сохраняют их в таком виде. Это объясняется отчасти тем, что они выбирают всегда консервативного депутата.
Крепость барбароссы, в Руинах - в Кайзерсверте
Как каждый порядочный баварский город, Нейбург имеет ратушу в старонемецком стиле. А в ратуше есть высокая лестница. Это все, что сообщил мне о ней г‑н Иогель Клоптер.
Под крышей Дюссельдорфской ратуши
Дунай образует здесь два рукава. На эту достопримечательность обратил мое внимание также г‑н Иогель. А когда мы шли по мосту, он объяснил мне, что этот мост деревянный.
У входа на мост стоит часовой в шлеме. Зачем он стоит там, г‑н Иогель не знал, да и сам солдат, вероятно, не имел об этом ни малейшего представления.
Кирасир в шлеме "Пикельхаубе"
Когда мы перешли на другой берег, г‑н Иогель объявил, что здесь мост кончается. Вы, конечно, думаете, что, кроме ратуши и деревянного моста, он больше мне ничего уже не показывал. Ошибаетесь. Между ратушей и мостом находится пять пивоварен и восемь гостиниц… Последняя гостиница – у самых ворот, и через них‑то я и вышел из города, где находится архив Швабии и где живет г‑н Иогель Клоптер, которого я горячо рекомендую всем туристам.
* * *
Когда мы вышли из гостиницы, где я ночевал, и перешли мост, мой гид сказал:
– Теперь я покажу вам старую гостиницу «У корабля».
«У кораблика» в Старом городе
С внешней стороны она была неказиста.
– Придется зайти, – прибавил г‑н Иогель. – Надо подождать одного человека.
Это было сказано так добродушно, что я не сомневался: гид мой хочет выпить, вернув с процентами то, что потратил на меня в момент заключения нашего договора; а ожидание «одного человека» – только предлог для того, чтобы применить на практике пункт договора: «Закуска с выпивкой».
Я велел подать пива. Выпив, г‑н Иогель заговорил:
– Жду одного негодяя. Это такой Schweinkerl, такой Schweinbübl![2]
Он произнес еще несколько существительных в милом сочетании со словом «швейн», опять выпил и продолжал:
– У меня с ним свои счеты, сударь. Да еще какие! Пускай только придет, я с ним поговорю. Он – из Дюрцленкингена, а я из Берсхеймингена. Мы, берсхеймингенские, «roh, awer gutmütlich»[3], а дюрцленкингенцы – только «roh»; добродушия в них ни на грош. У них в Дюрцленкингене все сакрады[4] и «швейнбубли».
– Швейнкерли, – сказал я, чтобы поддержать разговор.
– Ну да, швейнкерли, – ответил г‑н Иогель. – А хуже всех Иоганн Бевигн.
Он допил кружку и заказал другую.
– Мы, – с раздражением продолжал он, – мы, берсхеймингенские, всегда были в скверных отношениях с этими дюрцленкингенскими безобразниками. У нас, знаете, во всех деревнях свой говор, но в Дюрцленкингене он такой поганый, что наши берсхеймингенцы не понимают. Отец мой был в Берсхеймингене «па‑а», а Иоганн, швейнбубль, вечно надо мной смеется: не знаю, мол, что это такое.
– Простите, господин Иогель, а что, собственно, значит: па‑а?
– Па‑а значит па‑а, сударь; как же можно сказать по‑немецки яснее?
(Я до сих пор не знаю, что значит па‑а, так что по терминологии г‑на Иогеля являюсь швейнбублем.)
– Хо, хо! Знаете, этот самый бездельник Иоганн Бевигн явился в Нейбург, чтоб конкуренцию мне делать, и болтает повсюду, будто я пьяница. А сам‑то, нечего сказать, хорош гид! Как подвернется ему какой турист, так он с ним вместе и напьется. Скотина! Поэтому‑то мы и ждем его. Я ему скажу: «Видишь, швейнбубль, никакого ты вреда мне сделать не мог: мои господа туристы получше твоих, бродяга ты дюрцленкингенский!» А не дождемся здесь, так найдем его в Бургсхеймовской пивоварне; а нет, так уж, верно, в трактире «У большого чубука». Коли и там нету, так в каком‑нибудь трактире возле ратуши либо в пивоварне возле крепости. А ежели и там не окажется – заглянем в трактир «У последних ворот».
– Ну, а если и там его не будет?
Мой гид ударил кулаком по столу.
– До самого Дюрцленкингена дойдем!
Как видите, очень приятный господин этот Иогель Клоптер.
А для иностранцев просто неоценимый. Ему известно все до мельчайшей подробности. Он решительно ничего не пропускал, все объяснял, все показывал. Выйдя из «Корабля», мы пошли с ним по узкой улице. Завернув за угол, он остановил меня перед каким‑то старым домом.
Дом постройки 1627 года на улице Болькерштрассе
– Здесь в прошлом году убили мясника из Вейдинга, – глухо промолвил он, указывая на этот дом. – Это Бургсхеймова пивоварня.
– Кто его убил, господин Иогель?
– Дюрцленкингенские, сударь. Они здесь собираются. Может, и конкурент мой Иоганн Бевигн здесь сидит. Проходите первый.
Когда мы с ним сели за столик, г‑н Иогель окинул опытным взглядом нескольких здоровых парней, бранившихся в полутемном углу.
– Его тут нет, – разочарованно промолвил он. – Те двое, направо, живут на Регенсбургской улице, а те двое, налево, – на Аугсбургском шоссе. Они будут ругаться еще час, пока схлестнутся. Это неинтересно. Вот жаль, нету никого с площади Фридриха и с Пфальцской улицы: те умеют драться. А то еще из Лесгеймского предместья да из Гейна.
Как мы видим, г‑н Иогель Клоптер не экономит время на туристах, не в пример многим гидам, которые проводят иностранцев по городу чуть не бегом, чтобы только поскорей отделаться.
* * *
Нейбург, как сказано, – старинный город. Там много старых домов; и в одном из этих красивых домов с эркерами и черепичными крышами помещается трактир «У большого чубука». Внутри этого заведения – надпись: «Просят расплачиваться наличными немедленно!» Помещение мрачное, хмурое, со старым сводчатым потолком, угрожающим обрушиться на посетителя; ввиду этого потолок подперт двумя деревянными столбами. Какой‑нибудь берсхеймингенский Самсон, хорошенько натужившись, мог бы пошатнуть столбы и таким образом похоронить целую шайку дюрцленкингенцев. Именно такие библейские аналогии приходили в голову г‑ну Иогелю.
– Если б они пошли на меня всей оравой, – промолвил он, прищурившись, – я знал бы, что делать. Поступил бы как Самсон.
Иоганна Бевигна не было и здесь. После долгого ожидания мы пошли дальше.
– Пойдемте в монастырскую пивоварню, – предложил мой гид. – Она замечательна тем…
«Ага, – подумал я, – сейчас начнется скучная лекция в таком духе: «Здание относится к шестнадцатому столетию и т. д.»».
Около церкви Санкт-Ламбертус, строения бывшего аббатства
– Вы уже кушали в Нейбурге ливерную колбасу? – прервал мою мысль г‑н Иогель.
– Ел. Вчера в гостинице, где ночевал.
– Так вы не знаете, что такое настоящая ливерная колбаса! Монастырская пивоварня замечательна тем, что отцы францисканцы делают такую славную ливерную колбасу, которая привлекает богомольцев со всей Швабии, не хуже ихней чудотворной иконы святого Илиодора. Да не то что со всей Швабии, а даже из Верхнего Пфальца приезжают. Иной раз в пивоварне две процессии встретятся – и давай драться. Так что отцы францисканцы делают? В ливерной колбасе им отказывают. И драке сразу конец.
(Продолжение беседы протекало уже в монастырской пивоварне.)
– А из‑за чего происходят ссоры, господин Иогель?
– Да из‑за иконы святого Илиодора, сударь. Каждая процессия старается первой к ней приложиться; поскорее за пиво и ливерную колбасу норовят приняться, потому что лучше этой закуски ничего быть не может.
Господин Иогель съел ее два фунта.
Тут нам вообще повезло. Мы узнали, что конкурент г‑на Иогеля – Иоганн – всего за полчаса перед тем ушел отсюда с одним туристом в какую‑то пивоварню возле крепости; при этом он спрашивал о г‑не Иогеле…
– О ничтожный! – патетически воскликнул г‑н Иогель. – Зацапал какого‑то жалкого туриста!.. Ничего не поделаешь, придется идти за ним туда. Видно, испугались нас.
С каждой минутой г‑н Иогель проникался ко мне все большим доверием.
– Туриста вы возьмете на себя, – сказал он. Это было сказано решительным тоном, в котором слышалось: «Кто не со мной, тот против меня».
Мы отправились к крепостной стене.
Стена каземат, на набережной
К крепости прильнуло пять пивоварен, как цыплята к наседке. Нейбуржцы с помощью крепостных стен охраняли самое дорогое свое достояние.
Во время Тридцатилетней войны к Нейбургской крепости прорвался отряд шведов и после ожесточенного сражения захватил одну пивоварню. Там победители нализались как свиньи. Узнав об этом, гарнизон крепости произвел вылазку; но на пути находилась другая пивоварня. Защитники не устояли; тщательно обдумав положение и придя к выводу, что если сами они не выпьют тамошних запасов, то это сделают шведские ландскнехты, они, вместо того чтобы атаковать шведов в первой пивоварне, атаковали бочки во второй. И одержали победу: осушили их до дна. Тем временем шведы очухались и пошли приступом на вторую пивоварню. Обнаружив, что она оккупирована, направились к третьей, где пили до тех пор, пока не перепились еще сильней, чем в первой. Пили без отказа. А тем временем во второй пивоварне защитники крепости очухались и двинулись оборонять третью. Но было уже поздно: они нашли там лишь спящих шведов да пустые бочки. Разъяренные видом пустых бочек, они перебили всех шведов. Это и есть так называемая нейбургская победа, о которой сообщает надпись под фреской на крепостных воротах.
– Поделом им, – важно промолвил г‑н Иогель, остановившись под этой фреской. – Шведы вообще наделали тогда больших бед. В книгах говорится, что до Тридцатилетней войны в Швабии было гораздо больше пивоварен, чем теперь.
Окно в пивоварню "Уриге"
В настоящее время возле крепостных стен, как уже сказано, их всего пять.
Ни в одном из этих исторических мест г‑н Иогель не нашел конкурирующего с ним гида, г‑на Иоганна, – а я – конкурирующего со мной туриста.
– Самое главное, – промолвил наставительно г‑н Иогель, с разочарованным видом выходя из последней пивоварни, – никого не подпускать к себе близко. Схватил кружку – кинул, схватил стул – кинул, отломил ножку у стола – кинул. Вот как надо.
– У меня еще кое‑какая надежда, – сказал он, когда мы подходили к воротам, – что мы найдем этих мерзавцев в трактире «У последних ворот». Что они, в кошки‑мышки с нами играют?
Никогда не теряйте надежду! Мы нашли их «У последних ворот». Конкурирующий турист озирался по сторонам испуганно, а г‑н Иоганн – вызывающе.
Мы сели напротив них. Между туристом и г‑ном Иоганном установились, видимо, самые короткие отношения. Они говорили друг другу «ты».
– Слушай, – громко сказал г‑н Иоганн робкому туристу, – ты подойдешь к этому приезжему и дашь ему в морду, а с Иогелем расправлюсь я сам.
И тотчас загремел г‑н Иогель:
– В Дюрцленкингене – одни швейнкерли!
– А в Берсхеймингене – швейнбубли! – крикнул в ответ г‑н Иоганн.
Тут в г‑на Иоганна полетела кружка г‑на Иогеля, а в г‑на Иогеля – кружка г‑на Иоганна. И пошла потеха; там было несколько человек из пригорода Лесгейм и пригорода Гейн, которые обрадовались случаю разбить друг другу головы.
Воспользовавшись суматохой, я шмыгнул к дверям и столкнулся там с конкурирующим туристом.
– Мы искали вас по всем пивоварням и трактирам, – сказал он. – Иоганн говорит, что ему надо свести счеты с Иогелем за то, что тот хлеб у него отбивает.
Мы вышли из ворот Нейбурга.
– Славный городок, – с воодушевлением промолвил турист. – У нас в Вюртемберге такая скука…
___
[1] Швабию (искаж. нем.).
[2] скотина, свинья! (нем.).
[3] грубы, но добродушны (нем. диалект.)
[4] мерзавцы (нем.).
Ярослав Гашек (первая публикация: Сборник. «Гид для иностранцев и другие сатиры», 1913).
