Клее и + Иттен

Не в музей, не в сад - так в библиотеку!

“Жил-был принц; ни у кого не было столько хороших книг, как у него; он мог прочесть в них обо всём на свете, обо всех странах и народах, и всё было изображено в них на чудесных картинках. Об одном только не было сказано ни слова, о том, где находится Райский сад, а вот это-то как раз больше всего и интересовало принца.
Когда он был ещё ребёнком и только что принимался за азбуку, бабушка рассказывала ему, что каждый цветок в Райском саду — сладкое пирожное, а тычинки налиты тончайшим вином; в одних цветах лежит история, в других — география или таблица умножения; стоило съесть такой цветок-пирожное — и урок выучивался сам собой. Чем больше, значит, кто-нибудь ел пирожных, тем больше узнавал из истории, географии и арифметики!
В то время принц ещё верил всем таким рассказам, но по мере того, как подрастал, учился и делался умнее, стал понимать, что в Райском саду должны быть какие-нибудь другие прелести…”
- Ганс Христиан Андерсен, перевод Анны Васильевны Ганзен (1869—1942)

Свободные от работы и дел полтора часа. Прогуляться? На природу или в музей? Или остаться дома, или в библиотеку? И почитать рассказы о прогулках и написать о живописи, живописцах и живописном?

Сходила в университетскую библиотеку, прочитала (всё-таки для работы, готовлю одну специальную экскурсию) про цвета и "сходство" Пауля Клее и Йоханнеса Иттена.

Клее, говорят, молчун был - зацепил подмеченный момент такой: когда Иттен заехал к нему в Мюнхен (1919), чтобы зазвать его в Баухаус работать, оставил такую запись - был у Клее, мы за всю встречу (пару часов) не произнесли в общей сложности более 30 слов (интересно бы узнать: каких).

“Недавно Иттен был в Мюнхене, и мы полюбопытствовали, как прошла его встреча с Клее, о чём они говорили. Ни о чём. Клее несколько часов кряду играл Баха, после чего крепкое рукопожатие – и адьё” (из книги “Фридл” Елены Макаровой).

Кладбище, между прочим. Такой вот Клее сказочник!

В школе Баухаус Пауля Клее называли Святым Христофором (и Буддой) - об этом рассказывала студентка Баухауса Анни Альберс.

Арт-критик и обозреватель издания The Guardian Эдиан Сирл после посещения грандиозной выставки Клее в Лондоне: «Посмотреть большое количество работ Клее за раз — всё равно что съесть слишком много конфет. Есть в картинах Клее что-то такое, что напоминает сладости. Они могут быть нежными, рассыпчатыми, вкусными, гладкими, насыщенными или даже приторными».

В каталоге работ Пауля Клее (это полный каталог его работ - по разным годам в нескольких томах) - я период работы в Дюссельдорфе посмотрела - в Земельной библиотеке NRW в университете (опять посещаю по пятницам)) узнала, что этот профессор Дюссельдорфской академии ещё рисовал гвоздями! Он делал из гвоздичных шляпок штемпели и пуантилировал ими.

Я же в этот библиотечный час (времени всегда очень мало) хотела только про Клее (он потому что для Дюссельдорфа важен, а значит и для меня), а получилось и про Иттена.

Вот что Иттен про цветное и чёрно-белое говорит:
"Когда дополнительные краски или комбинации, содержащие три основных цвета — жёлтый, красный и синий — смешиваются в определённой пропорции, то результатом будет чёрный, в то время как аналогичная смесь невещественных цветов, полученных в ньютоновском эксперименте с призмой даёт в результате белый цвет, поскольку здесь объединение цветов базируется на принципе сложения, а не вычитания".

И даже если это сложно читать, но надо (чтобы иметь ввиду)):

"Цветовое видение, возникающее в глазах и в сознании человека, неёт в себе человеческое смысловое содержание".

Тут (я вижу - между строк!) про чёрный квадрат Малевича, между прочим:
"Однако глаза и мозг могут придти к чёткому различению цвета лишь с помощью сравнений и контрастов. Значение и ценность хроматического цвета могут быть определены лишь с помощью его отношения к какому-либо ахроматическому цвету — чёрному, белому или серому, или же по его отношению к одному или нескольким другим хроматическим цветам. Восприятие цвета, в противоположность к его физико-химической реальности, является реальностью психофизиологической".

А про чёрные (как и белые) квадраты и объёмность (помните: чёрное стройнит)):

"Известно, что белый квадрат на чёрном фоне будет казаться более крупным, чем чёрный квадрат такой же величины на белом фоне. Белый цвет излучается и выходит за свои пределы, в то время как чёрный ведёт к сокращению размеров занимаемых им плоскостей. Светло-серый квадрат кажется тёмным на белом фоне, но тот же светло-серый квадрат на чёрном воспринимается светлым".

Это “краткое содержание” книги Иттена «Искусство цвета», которая до сих пор остаётся и для издателя успешным проектом. Уже вышло десятое издание.

Издатель Дмитрий Аронов: "Хотя я сначала боялся, что книга будет продаваться плохо. ...Решил, что книга должна выделяться, привлекать внимание, и поэтому должна «выстрелить» ярко-красная обложка. И не ошибся. «Искусство цвета» написано очень доступным языком, в нем нет ничего лишнего — все по делу. Ее сразу приняли как учебник. По этой книге учатся художники, дизайнеры, архитекторы… а также фотографы, флористы и парикмахеры.
Затем издал вторую книгу Иттена «Искусство формы». Потом в той же «квадратной» серии вышли «Справочник по цвету» Михаила Матюшина и «Педагогические эскизы» Пауля Клее — не менее важные книги, но не столь коммерчески успешные”.

Очень понравилось упражнение Иттена с репейником (Johannes Ittens Übung «Ich erlebe eine Distel» – 1921), он предлагал "прожить-прочувствовать" его и изобразить по памяти и ощущениям.

А внимающим читателям надо бы рассказать ещё одну сказку про переживания одного репейника (в альбом подобрала и "следующим же курьером" отправлю!).

А пока про путешествующего принца (я же экскурсовод)):

Принц у Андерсена попал таки в Райский сад. А я в этой сказке (по дороге в сад) увидела прямо описание моих ботанически-садовых походов (и они похожи стали на сказочные похождения героя) - но в этот раз я же пошла в библиотеку (читай “замок”), поэтому перепрыгиваю сразу к тому отрывку, который про искусство.

“Она взяла принца за руку и повела его в свой замок; стены замка были похожи на лепестки тюльпана, если их держать против солнца, а потолок был блестящим цветком, опрокинутым вниз чашечкой, углублявшейся тем больше, чем дольше в неё всматривались. Принц подошёл к одному из окон, поглядел в стекло, и ему показалось, что он видит дерево познания добра и зла; в ветвях его пряталась змея, а возле стояли Адам и Ева.

— Разве они не изгнаны? — спросил принц.

Фея улыбнулась и объяснила ему, что на каждом стекле время начертало неизгладимую картину, озарённую жизнью: листья дерева шевелились, а люди двигались, — ну, вот, как бывает с отражениями в зеркале! Принц подошёл к другому окну и увидал на стекле сон Иакова: с неба спускалась лестница, а по ней сходили и восходили ангелы с большими крыльями за плечами. Да, всё, что было или совершилось когда-то на свете, по-прежнему жило и двигалось на оконных стёклах замка; такие чудесные картины могло начертать своим неизгладимым резцом лишь время.

Фея всё улыбалась и ввела принца в огромный, высокий покой, со стенами вроде прозрачных прорезных картин, — из них повсюду выглядывали головки, одна прелестнее другой. Это были сонмы блаженных духов; они улыбались и пели; голоса их сливались в одну дивную гармонию; самые верхние из них были меньше бутонов розы, если их нарисовать на бумаге в виде крошечных точек”.

Вот тут явно Пауль Клее!

“Посреди этого покоя стояло дерево, покрытое зеленью, в которой сверкали большие и маленькие золотистые, как апельсины, яблоки. То было дерево познания добра и зла, плодов которого вкусили когда-то Адам и Ева. С каждого листика капала блестящая красная роса, — дерево точно плакало кровавыми слезами”.

С этого места сказание похоже опять на ботанический сад (куда я за неделю до библиотеки ходила на “свободный час”).

“— Сядем теперь в лодку! — сказала фея. — Нас ждёт там такое угощенье, что чудо! Представь, лодка только покачивается на волнах, но не двигается, а все страны света сами проходят мимо!” - вот та самая моя ботаническая метафора же!

“И в самом деле, это было поразительное зрелище: лодка стояла, а берега двигались! Вот показались высокие снежные Альпы, с облаками и тёмными сосновыми лесами на вершинах: протяжно-жалобно прозвучал рог и раздалась звучная песня горного пастуха. Вот над лодкой свесились длинные гибкие ветви бананов; вот поплыли стаи чёрных, как смоль, лебедей; показались удивительнейшие животные и цветы, а вдали встали голубые горы; это была Новая Голландия, пятая часть Света. … Принц был вне себя от восторга, — ещё бы! Он-то видел, ведь, во сто раз больше, чем мы тут рассказываем…”
- Ганс Христиан Андерсен “Райский сад”

Но вернёмся в библиотеку - вот в этой работе Пауля Клее я вижу “мостик” между “Чёрным квадратом” Малевича и “Пиксельным витражом” Рихтера. Уже только за этим осознанием надо читать книги. И рассказывать, о прочитанном тоже!