Новые станции метро в Дюссельдорфе - арт-событие.
/Итак, свершилось. Теперь для меня в Дюссельдорфе есть не просто подземка, но настоящее метро. И каждая из шести новых, открытых в 2016 году, станций — отдельное произведение искусства и имеет (буквально!) глубокий смысл.
Красным написаны «топографические» названия (три улицы, две площади и одна аллея), чёрным — их «художественные» титулы. На фрагментах — их основной визуальный аспект.
Моя любимая станция называется «Небо вверху, небо внизу» — и, даже не зная этого наименования, можно понять его сразу.
Особого внимания оформлению первоначальным подземным станциям в Дюссельдорфрфе не уделялось. «Мини-метро» (или, как в Антверпене: «пре-метро»), прежде всего, было просто транспортом. Стены в подземке были облицованы простой керамической плиткой, чёрный «резиновый» и нержавейка — основные элементы в оформлении первых станций.
Но в 21-веке было решено радикально изменить восприятие метро в глазах пассажиров.
В Нью-Йорке, например, было принято решение понаблюдать за тем, какие изменения может внести искусство «под землёй и в транспорте» — там была разработана комплексная арт-программа с целью не просто украсить станции, а сформировать новое отношение к ним. Художественные проекты должны были подчёркивать уникальность каждой станции, выявлять специфичность того места, под которым она находится.
…Дюссельдорфские новые шесть станций кажутся декоративными, но вся эта декоративность имеет под собой глубокий смыл, об этом я хочу рассказать отдельно. Новый отрезок метро в Дюссельдорфе называется "Wehrhahn" или "верхан-линия" состоит из шести художественных пространств (включая одну "космическую станцию").
У всех шести станций есть общее - так называемый "континуум" пространства, и уже в день открытия было зарегистрировано одобрение специалистов из Мюнхена, Лондона и Нью-Йорка. Этот транспортно-художественный проект показывает, что подземная архитектура действительно возможна, когда художники и инженеры работают вместе с самого первого дня. И тогда получается не китч, а настоящие художественные пространства.
Уважение к ценности художественных подземных станций в Дюссельдорфе выразилось и в том, что все эти станции останутся абсолютно свободными от рекламы.
Каждая станция имеет свое собственное смысловое и художественное выражение: есть "звучащая" станция Heinrich-Heine-Allee (Ральф Брёге), есть извилистая река искусства под стеклом на Graf-Adolf-Platz (Мануэль Франке). Есть теперь в Дюссельдорфе космическая станция Benrather Straße (Томас Штриккер), поэзия в неоне на Kirchplatz (Энне Хейнле) и чёрно-белый концепт (Хайке Клуссманн). А на станции Schadowstraße - живая видео-постановка, разработанная Урсулой Дамм.
Факты и цифры:Название: Wehrhahn-Linie - это подземный участок для маршрутов городских трамваев U71, U72, U73 и U 83 между наземными станциями Bilk и Wehrhahn. В честь последней участок и назвали (читается Верхан). Подземная трасса длиной 3,4 км соединяет шесть новых станций, использовано 22.000 тонн стали и 240.000 кубометров бетона*, установлены 59 эскалаторов и 13 лифтов (у которых пока трудности :-(.
За целостность проекта отвечала художница Хайке Клуссманн (Klussmann) и работа над дюссельдорфским проектом заняла 15 лет. А концепции оформления отдельных станций созданы художниками: Хайке Клуссманн, Ральфом Брёге, Урсулой Дамм, Мануэлем Франке, Энне Хейнле и Томасом Штриккером - все они связаны с Дюссельдорфской художественной академией.
Город Дюссельдорф вложил в художественное оформление всего три миллиона евро (при общей стоимости проекта 844 млн), при этом не мешая художникам творить - куратор и представитель городского департамента культуры Улла Лукс по этому поводу сказала: «Так редко появляется возможность создать в публичном пространстве такой масштабный художественный проект, поэтому нами было принято осознанное решение позволить ему быть чистым искусством и архитектурным опытом».
*О "дюссельдорфском" бетоне: он необычайный. В общей концепции всех новых станций - стены путей с ромбовидными бетонными плитками. О бетоне говорят: "Серая мышь среди материалов", но в лаборатории Университета Касселя его "научили светиться" и облагородили так, что он выглядит шикарнее, чем "аляпистый мрамор".
