О камнях: магма, осадки, метаморфозы.

Магма, осадки, метаморфозы. Это всё о горных породах, или о камнях (которые тоже могут быть стеклом или хрусталём), или о твёрдых натуральных строительных материалах - хочу обобщить и подытожить.

Начну с немецкого...

Кварц (в чистом виде это - горный хрусталь) бесцветен или имеет белую окраску— один из самых распространённых минералов в земной коре, породообразующий минерал большинства магматических (гранит) и метаморфических (кварцит) пород, а при выветривании кварца образуются галька и песок. В общей сложности массовая доля кварца в земной коре более 60%.

Это и есть земная твердь. А слово «кварц» произошло от немецкого слова Quarz, происходящего от средневерхненемецкого twarc (тварц), что значит «твёрдый».

Натуральные/природные "каменья":

Камни в стене старинного замка

Кварцит — камень, который относится к метаморфическим горным породам, состоящим в основном из кварца и слюды (образование под воздействием давления и температуры из песчаника) - к таким относят оникс*.

Песчаник — камень осадочного происхождения, состоящий в основном из частиц кварца*.

Напоминаю, если он (кварц) выветривается, камень рассыпается в песок. Проблема Кёльнского собора!..

Известняк — камень осадочного происхождения (часто с останками живых организмов в морских бассейнах), состоящий из карбоната кальция (кальцита, источника газа для минеральных вод) - к таким относят алебастр*. Известняки бывают кристаллическими, органогенно-обломочный и натёчный (например, травертин*, мрамор* - это кристаллизированный известняк, а тот, что содержит скелеты морских животных и их обломки - ракушечник*).

У известняка нет блеска, он обычно светло-серого цвета, но может быть белым или тёмным, почти чёрным; голубоватым, желтоватым или розовым, в зависимости от состава примесей.

Сланец — обобщённое название различных горных пород с параллельной слоистостью и способностью расщепляться на отдельные пластины - к таким относят натуральный шифер*.

***

Мрамор— самый популярный и элитный камень среди натуральных камней. Метаморфическая горная порода (перекристаллизация "осадочного" известняка), состоящая только из кальцита (при перекристаллизации доломита* образуются доломитовые мраморы и мрамор не всегда мрамор, но он же есть и в бетоне и в штукатурке!).

В строительной практике «мрамором» называют метаморфические породы средней твёрдости, принимающие полировку (то есть: ещё и мраморизованный известняк, плотный доломит). Мраморная крошка и дроблёный песок используются при изготовлении каменной мозаики и штукатурки, в качестве заполнителей бетона.

Гранит— камень, образованный из медленно охлажденной магмы, это одна из самых плотных, твёрдых и прочных пород вулканического происхождения ("визитная карточка Земли") нашей планеты. Он многоцветен и состоит из кварца (серый), плагиоклаза (белый), калиевого полевого шпата (бежевый) и слюд.

С определёнными гранитами связаны месторождения различных ценных металлов (олова, вольфрама, молибдена, свинца, цинка и др.) Базальт близок граниту по своему происхождению.

Доломит – камень осадочного происхождения, состоящий целиком из минерала доломита, часто является примесью в известняках и мраморе. В Европе доломит добывают в Швейцарских и Итальянских Альпах. Распространены месторождения доломита в России (Урал), на Украине (Донбасс), в Казахстане (озеро Балхаш). Сырьё в химической промышленности, стекольном производстве.

Использовался (вместе с бором, свинцом и глиной) при засыпке активной зоны 4-го энергоблока при ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС.

Базальт в стене Цонса

Базальт– вулканическая порода, из которой состоит большая часть океанического дна, относится к мелкозернистым породам, в состав которой входят такие минералы, как пироксен, плагиоклазовый полевой шпат и оливин.

Базальт — это быстро застывшая магма, поэтому его можно рассматривать, как кровь земли. После того, как извержение заканчивается, корочка из базальта "заживляет" трещину в земной коре.

Трахит – очень распространённый и важный тип вулканической породы (лавы), основные его составляющие элементы: полевые шпаты, а также один или же чаще несколько минералов из подгруппы слюд.

Основные месторождения в Германии: Айфель, Зибенгебирге, Лаахское озеро.

Туф – осадочная порода, сформированная отложениями вулканического пепла, смешанного с осколками пемзы (вулканической пены) и вулканического шлака (крупная пена).

Травертин- известковый туф (порода, образованная минералами карбоната кальция), отложение углекислых источников, выделяется из подземных вод при выходе на поверхность и в пещерах, образуя сталактиты и сталагмиты. По своим физико-механическим свойствам этот природный камень больше похож на мрамор, чем на классический известняк (и если на травертин продолжать воздействие температурой и давлением, он превращается в мрамор), имеет высокую пористость, которая связана с наличием пузырьков сернистого газа, образовывающихся в процессе зарождения этой породы. В отличие от многих других осадочных пород, травертин довольно устойчив к истиранию, что дает возможность использовать его для облицовки пола и изготовления лестничных ступеней.

Самое большое строение, при создании которого использовался травертин — Колизей (слегка полосчатый светло-жёлтый римский травертин из Сабинских гор), он же использовался и при строительстве Собора святого Петра в Ватикане. И для облицовки здания Кё-Боген в Дюссельдорфе!

Алебастр (кальцитовый)- известняк, материал сталагмитовых отложений известняковых пещер. Этот камень достаточно прозрачен, в тонких пластинах его использовали для небольших окон (например, в средневековых церквях).

Это вид травертина (этот эффектный камень называют также "мраморным ониксом", или "алебастр-оникс", а иногда просто оникс — этот термин является неверным, так как оникс — разновидность кварца).

Оникс- разновидность кварца. У этого камня необычная расцветка, красивые и тонкие полоски придают ему особую красоту. Агатовый и сердоликовый оникс («сардоникс») - прекрасный материал для изготовления небольших резных художественных изделий (глиптика, маленькие скульптуры), один из наиболее ценных поделочных камней.

Из оникса часто вырезают ювелирные изделия, из наиболее редких и качественных сортов сардоникса — камеи, в которых более высокая часть тёмного изображения контрастирует со светлым фоном.

***

...И об одной мягкой горной породе, которая может стать твёрдой:

Глина - тонкозернистая осадочная горная порода, в сухом виде пылевидная или кусковатая. Если глину обработать, как надо, она станет снова камнем (по-немецки дословно: каменной вещью) - керамикой. Её можно сделать искусственным гранитом.

Главным породообразующим минералом глин является каолинит. В составе глин часто присутствуют песчаные и карбонатные примеси. Цвет глин (серый, белый, чёрный, красный, жёлтый, коричневый, синий, зелёный, лиловый) обусловлен главным образом примесями минералов или органических соединений.

*Метлахская плитка своим названием обязана городу Метлах (Mettlach) в Германии и там находящейся фирме "Виллерой и Бох" (Villeroy & Boch), которая производится из тугоплавкой глины методом высоко­темпера­тур­но­го обжига (1200°С) и по большинству параметров близка к современному керамограниту.

"счастливая жизнь, безмятежная радость и сладостный покой"

«Всякое время оставляет после себя гораздо больше следов своих страданий, чем своего счастья. Бедствия — вот из чего творится история. И всё же какая-то безотчетная убеждённость говорит нам, что счастливая жизнь, безмятежная радость и сладостный покой, выпавшие на долю одной эпохи, в итоге не слишком отличаются от всего того, что происходит в любое другое время...» Йохан Хейзинга (1872–1945), голландский философ, историк и культуролог.

Это я в процессе прочтения современных и средневековых хроник осознаю (и - кстати - 1 сентября, начало осени, для меня это День Знаний)...

А книга, в которой сказано о "счастливой жизни, безмятежной радости и сладостном покое", сделала Йохана Хёзингу известным, называется «Осень средневековья» и вышла в свет в 1919 году. Рекомендую, она очень "нестандартная" - состоит из цитат, поговорок, хроник и стихов той эпохи. Источниками послужили литературные и художественные произведения бургундских авторов XIV-XV веков, религиозные трактаты, фольклор и документы эпохи.

А автор рассматривает социокультурный феномен позднего Средневековья с подробной характеристикой придворного, рыцарского и церковного обихода, жизни всех слоев общества, при этом не делает выводов (ни дидактических, ни объективных, ни оценочных, ни моральных), он "проникает" в тот мир, очень бережно прикасаясь и переживая увиденное как настоящее.

Созданный в книге образ средневековья кажется "более поэтичным и одухотворенным, более взрослым и меланхоличным, более глубоким и наполненным культурными смыслами", чем это было у нас в школьной программе. Это образ "опадающей осенней красоты и нежности, в котором всё, что случилось становится притягательным и непреходящим, что вспоминается с благодарностью и любовью".

Вот именно с такой любовью и благодарностью я хожу по замкам и вспоминаю добрым словом Хезедингу.

По-немецки от руки, старое письмо.

Вот такая пригласительная открытка ручной работы встретилась мне по дороге на работу (на столике букиниста на углу Ост-штрассе и Бисмарк-штрассе), приглашают на танцевальный вечер на "Садовую улицу" (Гартен-штрассе) к себе домой, в Дюссельдорфе ...весной 1940 года...

И я, конечно, не могла не принять это прекрасное приглашение! Нарисовано очень трогательно. И подписано очень красиво.

Было время, когда люди писали от руки, красиво))) Я к теме "шрифт" и "почерк" неравнодушна в целом. Старина, история - очень увлекательно. Готическую скульптуру (особенно) и архитектурные элементы очень ценю. Читаю много по этим темам. И про шрифты вообще, и про искусство готики, в частности. К счастью (для меня-историка), есть в Европе, чем заняться и полюбоваться, чему поудивляться)))

Приглашают прийти в большом вечернем гардеробе или униформе, позаботясь о провианте и напитках самостоятельно (заранее поужинав?). Две подписи, он и она. Что, интересно, с этими людьми стало, когда 5 лет спустя, Дюссельдорф был разрушен, а вместе с городом и домами - прежняя красивая жизнь...

Это приглашение написано "зюттерлином" (особо разработанной манерой немецкого письма, просуществовавшего 30 лет). А я им неплохо "владею" и всё собираю по теме"зюттерлин", он мне нравится, но его резко и "свысока" отменили (в 1941 году), а красив был! Шрифт не самый логичный, на мой взгляд, но и не сложный, а наоборот, детям упрощение было после предыдущих "перьевых" прописных...

Этот предшествующий "готический курсив" или куррент (нем. Kurrent) был создан на основе позднесредневекового курсива и считался более сложной и также устаревшей формой скорописи, существовавшей в Германии (в других немецкоязычных странах распространения не получила).

Шрифт Зюттерлина базируется на старых немецких почерках, таких как фрактура или швабахер, немецких печатных шрифтах, которые использовались в течение того же времени. Он такой же заковыристый, как и печатный "готический". Только "письменные" шрифты, к которым, например, Sütterlinschrift, относят, ещё сложнее разбирать. Интересно, как это всё создавалось, применялось, интерпретировалось, запрещалось, отвергалось и терялось...

Шрифт Зюттерлина, созданный берлинским рисовальщиком Людвигом Зюттерлином (1865-1917), который смоделировал его на основе рукописного шрифта древнегерманской канцелярии. Он должен был быть "упрощённым" и практически не иметь наклона вправо. Этому шрифту обучали в немецких школах с 1915 по 1941 годы.

"Сейчас старые немецкие рукописные шрифты не совсем правильно называют «шрифтами Зюттерлина» по имени берлинского графика Людвига Зюттерлина, предложившего в 1911 году свой вариант написания немецких букв. Но и до него немецких школьников учили писать в тетрадях и прописях буквы, очень далёкие от того, чему учат детей в младших классах современной Германии", - рассказывает ещё один источник.

Итак, рукописные шрифты Германии 19 и начала 20 века вплоть до сороковых годов разительно отличались от того, как писали в других странах. Томас Манн, например, привык именно к старому немецкому шрифту, все его рукописи и письма, дневниковые записи и заметки в записных книжках написаны "специальным" немецким шрифтом (и, как сейчас говорят, шрифтом Зюттерлина).

В 1915 году Томас Манн, извиняясь перед Петером Прингсхаймом, находящемуся в плену, за свое такое долгое молчание, ссылается на необходимость писать латиницей: «как ты видишь, суровое условие для твоего бедного зятя – как извинение, естественно, выглядит немного легкомысленно и неубедительно, но это, в самом деле, препятствие». О трудности писать на латинице говорится и во втором письме Томаса Манна, отправленном почти через год после первого – 10 октября 1916 года. Написав несколько первых фраз по-английски, Манн снова переходит на родной немецкий, замечая, что «он много тоньше – замечание, которое цензор может вымарать, если оно ему не понравится, но из-за этого не стоит изымать письмо целиком». Снова извиняясь, что не писал почти год, Томас клянется: «Я заверяю тебя, что я бы это делал чаще, если бы непременным условием не было бы писать на латинице, что для меня является очень жёстким условием. Очень быстро немеют пальцы, и мысли становятся совсем вялыми».

Иностранная цензура, естественно, такое написание понимала с трудом (как и мы сейчас), поэтому пропускала только письма, написанные на привычной для неё латинице, ставя перед Томасом Манном почти невыполнимое препятствие.

"Для современного читателя, даже владеющего немецким языком, это постоянное противопоставление немецкого и латиницы выглядит странным. Разве не на латинице пишут немцы? Разве в немецком языке не те же самые буквы, за небольшим исключением, что и в английском, французском или латинском алфавитах?

Ответы на эти вопросы зависят от того, какой шрифт имеется в виду – печатный или рукописный, а также от того, о каком времени идёт речь. Если говорить о печатных изданиях, то после постепенного вытеснения готических букв латинскими немецкие книги выглядят похоже на другие европейские издания".

Эти особые немецкие буквы! Мать Гёте писала своему сыну, чтобы он оставался немцем «и в буквах тоже».

Первая и основная разновидность готического письма называли тексту́ра (от лат. textura — ткань). Своё название этот шрифт получила за то, что его буквы покрывали страницу равномерно. Характерное отличие шрифтов данного типа — вытянутость букв.

Красиво, но сложно. А в 19-ом веке и в начале 20-го века все больше людей в Германии пользовались «антиквой», которую они считали более простым и удобным шрифтом. Дело в том, что в начале 20-го века шрифтом официальных документов оставалась «фрактура». В школах также обучали письму так называемым «немецким куррентшрифтом» - тоже одним из готических шрифтов. Тогда образовалось «общество сторонников старого шрифта» (Verein fuer Altschriftе), выступавшее за широкое распространение «антиквы». Название парадоксальное (понятия «старого» и «нового» как бы поменялись местами), так как слово «антиква» в переводе с латинского означает старинный, древний.

На самом же деле это общество выступало за модернизацию и упрощение шрифта. В 1911 году Общество сторонников «антиквы» добилось рассмотрения в рейхстаге вопроса о замене фрактуры на латинский шрифт в официальном делопроизводстве и отмены обучения «немецкому куррентшрифту» в школах. В результате эмоциональных дебатов законопроект был отклонен 75 процентами голосов - то есть: старую сложную пропись оставили. Несмотря на это, новая «антиква» получала всё большее распространение.

Драматические события вокруг вопроса о шрифте развернулись в эпоху нацизма. Сначала нацисты объявили, что только «ломаные шрифты» являются «истинно немецкими» и их использование всячески поощрялось. Ситуация резко изменилась в 1941-м году, когда появился не предназначенный к публикации в открытой печати циркуляр Мартина Бормана, неожиданно обвинившего готический шрифт в еврейском происхождении и на этом основании запретил его. Интересно, что напечатан циркуляр был на бланке с надписями готическим шрифтом.

Циркуляр

(Не для обнародования)

Для всеобщей информации по поручению фюрера сообщаю:

Рассматривать так называемый «готический шрифт» как «немецкий шрифт» и употреблять по отношению к нему название «немецкое письмо» - неправильно. В действительности так называемый «готический шрифт» состоит из швабахских еврейских литер. Так же, как в более поздние времена евреи захватили газеты, так в период становления книгопечатания они взяли в свои руки типографии, результатом чего стало широкое распространение в Германии швабахских еврейских литер.

Сегодня фюрер после обсуждения вопроса с рейхсляйтером господином Аманном и владельцем типографии господином Адольфом Мюллером принял решение, что «антиква» - шрифт отныне должен именоваться «нормальным шрифтом». Постепенно вся печатная продукция должна быть переведена на «нормальный шрифт». Насколько это позволяет ситуация со школьными учебниками, в сельских и народных школах при обучении должен использоваться только «нормальный шрифт».

Использование швабахских еврейских литер в учреждениях запрещается, при составлении служебных удостоверений, изготовлении дорожных знаков и т. д. должен использоваться только «нормальный шрифт». По поручению фюрера господин рейсхсляйтер Аманн должен перевести на «нормальный шрифт» в первую очередь те газеты и журналы, которые распространяются за границей или распространение которых за границей желательно. Подписано М. Борман

И ещё один "мостик" на Кё :-)

Дюссельдорф, где вкусно

Угадаете, о чём там?

фото с сайта о Кё

Путеводитель - "Путешествие из Дюссельдорфа в Дюссельдорф" (с:)-мой

"Представляете, мы не нашли путеводителя о Дюссельдорфе?!"- из сказанного мне вчера на экскурсии.

Пришлось вчера опять оправдываться. Он есть, пока у меня в голове, но "руки не доходят", пока я с вами по городу хожу.

Вот он каким будет - в пяти частях:

• Мой "роман" с Дюссельдорфом - главный рассказ гида или длинное вступление градоведа.
• 11 маршрутов и 11*11 достопримечательностей + 1111 интересностей - собственно путеводитель.
• Библио-биографическое из Дюссельдорфа - интересные судьбы и истории (кто и когда).
• Основные сведения и советы туристам - шпаргалки и схемы (что и где).
• Календарик (что и когда). Словарик (что и как).

Вим Вендерс сказал: «Я — ТУРИСТИЧЕСКИЙ АГЕНТ»

Вим Вендерс, которого спросили в интервью: Города — герои ваших фильмов, они живые" - ответил:"Да, это большие живые существа. Они, как люди, имеют свой характер, своё настроение, какие-то — очень красивые, другие не очень, некоторые очень сложные".

Очень разделяю это мнение. И, по случаю праздника, повторю мнение режиссёра, рассказавшего и о характере Дюссельдорфа.

Вим Вендерс: «Я — ТУРИСТИЧЕСКИЙ АГЕНТ»

Екатерина Мцитуридзе. Что заставляет человека, и в частности ваших героев, встать с любимого дивана и отправиться в путешествие?

Вим Вендерс. Главная причина — возможность установить личную связь с городом, с разными городами. Я стараюсь путешествовать, чтобы сохранять в себе любимые города.

Екатерина Мцитуридзе. Города — герои ваших фильмов, они живые.

Вим Вендерс. Да, это большие живые существа. Они, как люди, имеют свой характер, свое настроение, какие-то — очень красивые, другие не очень, некоторые очень сложные. Последний город, портрет которого я создал, — Кёльн. ...Его жители до сих пор говорят на диалекте, который, кроме них, никто не понимает. И мне это ужасно нравится.

Екатерина Мцитуридзе. Кажется, Kёльн — второй немецкий город, после Берлина, ставший героем вашего фильма. Кроме них героями ваших картин становились Париж и Лиссабон, Нью-Йорк, Сидней, даже чуточку Москва. Как вы считаете, города меняются, как люди, или меняются только времена?

Вим Вендерс. Люди сильно меняются. Особенно здесь, в Берлине. И город очень изменился. Все стали деловыми, озабоченными, все спешат, не находя времени расслабиться, все ужасно заняты, но никто не знает, чем именно.

...Я не творец, я искатель. Я ищу нечто, и нечто ищет меня. Я тот, кто получает много подарков — от людей, от мест, где бываю. Я верю, что город, например, находит и использует людей, чтобы установить с ними связь. ... Я привожу людей в места, которые сам не знаю, и помогаю им говорить и делать что-то, чего они прежде никогда не делали. И ничего загадочного, мистического в профессии режиссера нет. Я просто директор туристического бюро.

Альбом градоведа - июль 2015 (Дюссельдорф + Зиген и Цонс)

• Первая экскурс-прогулка по изнуряющей жаре, но завершаемая в тени маленького парка "Флора". Мои спутники на температуру не жаловались.
• Из нового: опять пила арбуз-фруктовый коктейль: арбузный сок с мятой и лаймом (у нас говорят "лиметте") - освежает!
• В Зиген съездила - восторг (рассказала уже, только про то, что Гейне я там читала и веселилась, отложила на конец) - восхитительно.
• Погода: жара, пасмурность и снова жара, штурмовое предупреждение - обошлось.
• Гуляла по паркам и по городу, встречая маленькие чудеса.
• Купила новую гортензию (белая) и эдельвейс, а также мини-камелию. "Камелии" в интересном рассказе Лескова позабавили (в конце поста процитирую). Много читала.
• Финские (русские из Финляндии) журналисты были, кирмес наш приезжали смотреть, показывала (но сама не дошла).
• "Опять хочу в музей", - застала себя за этой мыслью в середине месяца (не смогла попасть в начале на одно мероприятие - закрутили дела-заботы), но в конце удосужилась: посмотрела китайский фарфор 18 века (впечатлило / фотографировать не разрешалось) и в краеведческий музей в Цонсе (малюсенькая экспозиция и 4 евро билет - несоответствие цены-предложения).

В парки люблю ходить и другим показывать. Смотрите. Летом - особенно хорошо!

А вот и "райский уголок" - Адам и Ева в мраморе. Приглядитесь, мне потом в последний день июля их двойники встретятся - что это?!.

Этот дом люблю. И район в целом - читайте про него, если  интересны ещё детали. Все, кто там был со мной (за них ручаюсь!) были очень довольны. Я считаю этот маршрут "моим собственным" - для любви к Дюссельдорфу непременным.

Район, который я называю винтажным. Оазис на задворках. Да, это очень центрально, но и альтернативно!

Винтажный магазин - там как в музее!

На экскурсии (которую я на сайте у себя опубликовала) прошли мимо тамошнего районного книжного шкафа (на набережной и в районе Герресхайм - такие же точно) - на улице Дюссель-штрассе (есть ещё "Дюссельдорфер-штрассе", но это в другом районе!).

Из этого общественного книжного шкафа мне достались (самолично достала/выбрала себе) две книги: про Сан-Суси и про Сталинград... Их я ещё не прочитала, у меня пока очень много читаемого: Генрих Гейне, мемуары о нём, Лесков, сказки и историко-архитектурное всякое.

А после зашли в настоящий (но "бунтарский" по своему происхождению) книжный, чтобы глянуть на выставку фото одного местного блогера "Я медленно иду по Дюссельдорфу". Неплохо я тоже так могу - и медленно ходить и фотографировать.

Только я не выставляю в книжном, а читаю книги и никак не дойду до своей. Дома на досуге побаловалась с новой программой обработки фотографий. Не знаю, тянет...

А потом я отдыхала один денёк - у меня выдалась оказия и я съездила - не по работе, а на свадьбу для себя! - в город(ок) Зиген. Начало там у меня было такое.

Иду церковь (довольно древнюю смотреть) - вижу авто..

В нём сидела невеста с подружкой. Жених и друзья ждали у входа в церковь. На свадьбу, правда, позвали, не пошла, вежливо отказавшись - у меня был план к верхнему замку пойти погулять :-)

Дождалась только, чтобы они венчаться ушли, фото двери церкви сделать.

Красиво сочетается - древняя церковь и ретро-автомобиль!.. .

Прогулялась с большим удовольствием, пофотографировала.

Чудные овцы в витрине художественного магазина.

В магазин с милейшими вещичками зашла, всё перебрала, ручку (для шкафчика какого не знаю) с птахой прикупила.

Такие к нам частенько в садик прилетают.

Пришла к месту встречи с мужем, дай, думаю, здесь подожду, почитаю книжки найденные (на бесплатной полке "возьми меня к себе домой") - немецкие сказки и легенды.

Сажусь к этим двум третьей буду.

Очень понравилась фотография.

Полка такая - чинная, книги "нетронутые временем".

О,.. Гейне!.. Беру, открываю.

Вот мой (выборочно) перевод (частично начатый уже в том кафе, где мне попалась книга) особенно понравившихся пассажей «Из мемуаров господина фон Шнабелевопского» (в этом произведении личные воспоминания поэта чередуются с забавно изложенным вымыслом) Гейне начинает главу VIII так:

«И не только в Амстердаме боги старались разрушить мои предубеждения касательно блондинок. И в прочей Голландии мне посчастливилось исправить свои прежние ошибки. И, поверьте, на самом теле деле я не хотел бы предпочесть голландок в сравнении с дамами других стран. Да оберегут меня небеса от такой несправедливости, которая с моей стороны явилася бы огромной неблагодарностью. Каждая страна имеет свою особую кухню и свою особую женственность, и тут всё - дело вкуса. Одни ж любят жареную курицу, другие - жареную утку. Что касается меня, я люблю жареную курицу и жареную утку, а также жареного гуся. Рассматривая с высоко-идеалистической точки зрения, женщины во всём мире определённо похожи на кухню своей страны. Иль британские красавицы не какие же здоровые, питательные, солидные, основательные, содержательные,  наивные и в то же  самое время так же превосходны, как добрые простые блюда старой Англии: ростбиф, баранина, пудинг  в пылающем коньяке, сваренные в воде овощи под двумя соусами, из которых один из топлёного масла? Тут не улыбнется вам какое-нибудь фрикасе, тут вас не обманет никакой ветреный слоеный пирожок с начинкой; тут не вздыхает остроумное рагу, тут не подаются всяческие пустяки,...и сентиментальные блюда, кои мы находим во французских ресторанах и кои представляют столь разительное сходство  с прекрасными француженками! Итальянская смугло-жирная, страстно-пряная, юмористически гарнированная, но в то же время томительно-идеалистическая кухня полностью обладает характером итальянских красавиц. ...Всё плавает в масле, бездеятельно и нежно, разливается сладкими мелодиями и трелями Россини и рыдает от ароматного лука и тоски!»

После такого "учения" о связи национальной кухни и женско-национальных характеристик, а также и аппетитного описания английской, французской и итальянской кухни - в купе с женщинами этих стран - восторженно приступает к немецкой кухне.

«О немецкой кухне - ни слова. Она обладает всеми возможными добродетелями и только одним недостатком; но я не скажу - каким. В ней есть чувственная, однако, нерешительная выпечка, влюблённые блюда из яиц, опытные пампушки, душевные овощные супы с ячменём, блины с яблоком и беконом, добропорядочные клёцки по-домашнему, а также кислая капуста - право, лишь для тех, кто её в состоянии переварить».

Потом рассматривается голландская кухня - там он "запутался" и сбился на фланелевые подштаники. «Что касается голландской кухни», - отмечает этот любитель поесть и женский любезник, - «разделка рыбы неописуемо особенно любезная» и «интимный, и, в то же время, глубоко чувственный аромат сельдерея. Самоуверенная наивность и чеснок. Порицания заслуживает, однако, то обстоятельство, что они носят трусы из фланели; я не о рыбе уже, но о красивых дочерях омытой морем Голландии».

В двенадцатой главе он восклицает... «Я томился в сердце и желудке. Если бы хозяйка «Красной Коровы» не полюбила меня, я бы умер от тоски». ... «Это была коренастая женщина с очень большим круглым животом и очень небольшой круглой головой. Красные щёчки, синие глазки - розы и фиалки».

Потом описывает один инцидент с этой женщиной и его последствия так:

«Была бы хозяйка заведения "Красная корова" итальянкой, она бы меня отравила, но так как она была голландкой, её люди подали мне лишь очень плохую еду. Первым блюдом был отсутствующий суп. Это было ужасно, особенно для такого хорошо воспитанного человека, как я, который с юных лет ежедневно ел суп, и который до сих пор не может представить себе мир, где утром не восходит солнце, а в полдень не подают супа…»

... Действительно так: немцы любят супы. Задумалась: какие супы ела. Томатный в гостях, чечевичный после работы - на рынке.

Смотрю на Дюссельдорф.

И я разглядываю город через фокус моего фотоаппарата. Вот такое - под крышей церкви Йоханнес-кирхе, глазом не разглядеть, а вот зумом - да)

Просто конь клетчатый на улице Берлинер-аллее, там всё ещё "метро-туннельная" стройка.

Кирпичный классицизм. И там была найдена дверь, ставшая окном.

Городские нагромождения напротив классики.

Иду на Кёнигс-аллею.

Летом тень от платанов очень кстати!

Могу спрятаться в тени и - приблизив зумом - фото-рассматривать людей. Очень много безделия. Люди отдыхают в городе. Лето же :-). .

И я отдыхаю, бездельно фотографирую. Эти эркеры-углы интересные.

А вот тут всегда предупреждаю всех: "Осторожно, велосипедисты".

Тоже самое, но без велосипедистки. На левом берегу Рейна виден Кирмес.

Мастерская Беи Шрёдер в Старый город переехала.

Заводила двух барышень с экскурсии в приличное место.

Гости есть (гостями я называю приятных экскурсантов), я могу их хорошо знакомить с прекрасным и приятным.

Гортензия повсюду зацвела (но в этом году как-хо хило) - вот из моего садика.

Эдельвейс, кстати, не выжил ему горы что ли нужны. Многое обрезала и боролась с сорняками. Новая белая гортензия - такая совсем белая.

В воскресенье съездила на встречу+прогулку в город-крепость Цонс. Мельница, дворики, зелень. Маленький, но полноценный отпуск. Немцы такие короткие поездки (чтоб "развеяться") "вылетами" ("аусфлюг) называют.

Камни крепости отражаются в оконце, что в кирпичной стене. Улицы узкие.

Он очень кирпичный, прочный, каменный местами (базальт!) - крепость же.

Фотографировала и рассматривала дома. Опять на отдельный длинный репортаж набралось (сейчас не буду).

Нагуляла аппетит и у-до-вле-тво-ри-ла (слово инересное!) его бергскими нашими вафлями.

Народ французский в петанг играет.

Я там встречалась с коллегой, которая новую (немецкую) экскурсию разрабатывает (такая умница!), обменивались опытом. Обменялись, распрощались, а я пошла удовлетворять своё музейное любопытство. В здешнем краеведческом музее экспозиция слабовата (мало экспонатов).

Но мне эта книга приглянулась. Моя тема: путешествия и 19 век.

Вот это современное понравилось. Вид снизу (висит на цепях).

Пивные бутылки, каскад.

Ещё там один ресторанный лепной потолок (религиозный сюжет) можно хорошо разглядеть.

С ангелами, которые кажутся "из мультика".

А вот и шишки оловянные. Это их самая важная составная часть коллекции - посуда из прекрасного олова. Она в наших краях очень распространена.

Покрупнее. Как у меня в садике - сосенка )))

Вид из окна музея.

Старина и тишина.

На пароме - обратно в Дюссельдорф - солнце, простор.

Народ такой спортивный. Многие - на велосипедах. И стар, и млад (одну очень пожилую симпатичную пару наблюдала).

Возвращалась уже в жару.

Это фото в главной католической церкви Дюссельдорфа, Санкт-Ламбертус. Ходила на мессу (службу) по случаю дня памяти покровителя города - святого Аполлинария. После долгого и трудного дня пошла (и отстояла, все места были заняты) - не пожалела. Была очень толковая и честная проповедь - зачем нам это всё?

А в последний день июля мне встретились ...Адам и Ева - поразилась немного. Жизнь прекрасна и поразительна, удивляйтесь и наслаждайтесь!

А вот рассказ Лескова о камелиях из Львова:

"Женщины во Львове могут наслаждаться гораздо большей свободой, чем у нас в образованном Петербурге и матушке Москве белокаменной. Бульвар по улице короля Лудовика усеян женщинами с самого обеда до 11 часов ночи; даже и позже мелькают женские фигуры, но никто к ним не пристает, как у нас, где честной женщине нельзя показаться на улицу, чтобы не услыхать тотчас же самых интимных предложений. Здесь женщины гуляют свободно и никто их не трогает, несмотря на то, что Львов особенно изобилует женщинами, торгующими своею красотою. У полек и этот промысел, блистательно защищенный некоторыми экономическими писателями, практикуется как-то гораздо благообразнее. Львовская камелия не бросает по сторонам наглых взглядов, не толкает нарочно локтем, не заговаривает с прохожим, как наша невская камелия, а гуляет себе пристойно, таким же шагом, как и прочие, и нужно обладать польскою ловкостью, чтобы, сохраняя все наружное приличие, все-таки дать заметить, что если вы пойдете за нею в десяти шагах, то, войдя в одни ворота, она вам тихонько шепнет: “prosze” и… расстояние совсем исчезнет. Камелий, разъезжающих в колясках, на собственных рысаках, здесь нет, но нет и домов, где гнусные спекулянты опутывают несчастную женщину долгами и наживаются от нее. Первое здесь невозможно, потому что страшная конкуренция необыкновенно сбивает цену, а эксплуатация женщин спекулянтами в том виде, как это известно у нас, не допускается австрийской полициею. Больше уж, кажется, записать о Львове нечего… Да! Во-первых, я должен вступиться здесь за честь моей родины, оскорбленной г. Головиным в изданных им лекциях “О френологии”. В этой тоненькой книжечке, за которую г. Вольфганг Гергард дует очень толстые деньги, сказано, что мы, русские, не можем похвалиться изобретательностью, потому что вся она ограничивается изобретением самовара. Это несправедливо. Мы еще изобрели рукомойник со стержнем, и Европа сделала бы очень хорошо, если бы усвоила себе наше второе изобретение. Чая здесь пить невозможно, потому что его варят в кофейниках; но это еще ничего: не единым чаем человек жить может; но как жить, не умываясь? А умываться здесь русскому человеку решительно невозможно. Во всех гостиницах дают продолговатую фарфоровую или глиняную лоханку, а при лоханке графин с водой, и больше ничего. Из графина наливают воду в лоханку, и полощите в ней свою физиономию. Очень хорошо было бы, если бы поляки обзавелись нашими калужскими умывальниками".

Да я просто зачитываюсь, это как интересный блог, только автор пишет нам из 19 века). Читаю у Лескова "Из одного дорожного дневника" (так как в Зигене (в дороге, практически) прочитала “Мемуары герра фон Шнабелевопски” («Memoiren des Herrn von Schnabelewopski» 1834, автор - Гейне) над которыми я хохотала и восторженно пересказывала мужу.

Лесков пишет:

"6-го сентября 1862 года. Известный господин фон Шнабелевопский уверяет в своих записках, что его мистическое стремление к осуществлению аграрных законов в новейшей форме произошло не вследствие некоторых особенностей его дородового развития. Он объясняет в себе это стремление тем, что его родительница, нося его в своем чреве, постоянно читала Плутарха и, может быть, заинтересовалась одним из его великих мужей. Господин фон Шнабелевопский полагает, что если бы в этот многозначительный период матушка его читала жизнеописание Картуша, то он, может быть, сделался бы знаменитым банкиром, а сделавшись известным банкиром, г. фон Шнабелевопский, разумеется, мог бы быть и министром финансов... Высокие мнения г. фон Шнабелевопского имели на меня такое большое влияние, что я перестал смотреть на людей как на независимых, самостоятельных деятелей и все их поступки, нравы и направления объясняю обстоятельствами, происходившими во время их рождения. Впоследствии, когда я прочел Тристрама Шенди, я еще более утвердился в сказанном положении и теорию Роберта Оуэна ставлю выше всех известных и не известных мне уголовных кодексов. Несчастное чтение записок г. фон Шнабелевопского и еще более Тристрама Шенди сделало меня в известном смысле фаталистом. Оно также развило во мне терпимость, вследствие которой я с одинаковым спокойствием наблюдаю деяния банкиров и хлопоты о введении между ангелами, населяющими землю, новых аграрных законов, отчего, впрочем, хлеб непременно вздорожает. Но это же чтение причинило мне очень много совершенно лишних забот. Когда я встречаюсь с новыми людьми, я впадаю в ужасное беспокойство, потому что меня сейчас же начинает мучить вопрос: что читали их матери в то время, когда были ими беременны? Разрешение этого вопроса в некоторых странах должно быть очень затруднительным, и я не знаю, что было бы со мною до сих пор, если бы я родился не в России. Россия мне необыкновенно мила тем, что в ней я могу гораздо легче определять, каких авторов читали матери моих земляков. У нас лица для этого необыкновенно удобны. Особенно утешает меня выразительность лиц московских и киевских. По рельефности этих выражений я давно решил, что матери современных москвичей во время беременности или ничем себя не беспокоили, или же всего внимательнее просматривали “Московские полицейские ведомости”. Киевские же, наоборот, страдали всегдашним беспокойством и проводили время за “Сандрильоною”. Волынские матери читают календарь, издаваемый в Бердичеве отцами-кармелитами или бернардинами, орловские — “Евгения Онегина” и киевские святцы, а курские — киевские святцы и “Евгения Онегина”. Камень преткновения для меня всегда находился в Петербурге. Очевидно, что матери наехавшего сюда населения что-то читали; но что такое они читали, нося залоги супружеской любви, я этого никогда отгадать, верно, не мог. То же самое могу сказать и об окрестностях нашей милой столицы. Всякая поездка из Петербурга меня мучит, и я успокаиваюсь только в Москве, когда понесет съестным. Вот, например, теперь, в купе, которого 1/8 часть я приобрел за 14 сребреников, от Петербурга до Вильна, есть одна барыня, сидящая со мною нос против носа; немец, сидящий рядом с барыней; священник, сидящий рядом со мною против немца, и четыре француза. Когда они взошли и уселись — я не заметил, потому что уселся раньше всех и тотчас, усевшись, впал в то моральное и физическое бездействие, которое, как известно, итальянцы называют dolce far niente. Странность состава моей компании я заметил только тогда, когда вагон качнулся, и послышалось несколько прощальных возгласов: “adieu, прощайте, do zobaczenia!” Немец ничего не кричал, и этой скромностью заслужил некоторое мое внимание..."

О))) Лесков понимал юмор и Гейне!

Цифры для книги "Что увидеть в Дюссельдорфе"

Сколько, прежде всего.

Официально зарегистрировано (не мной, но в отвечающих за охрану их ведомствах) 57 фонтанов (тех, которые скульптурно оформлены), 330 памятников, 130 мемориальных досок и... 30 дорожных крестов.

Да, дорожные кресты сохраняют, как памятники. То есть: они для памяти.

Кстати, тут вот история с недавней экскурс-прогулки. Один дорожный крест с места, где убило грозой женщину (теперь уже забыто имя) в местечке Флингерн на улице Липовой (дом №216, которая раньше называлась просто "Деревенская" - Dorfstraße“, а не Lindenstraße, как сейчас) стоял давным-давно на месте, где в начале 20 века (1906 год) решено было построить жилой дом. Условием (которое соблюдается - мы проверили - и 100 лет спустя) было сохранение на этом месте того дорожного креста. Охраняется государством. Вот он, и мы перед ним охраняем - документирую...

Градоведческо-лингвистическое. Топонимика.

Для изучающих немецкий язык на улицах городов Германии. Занимательная градо-лингвистика. Прикладная наука, топонимика :-)

Привожу список из 50 чаще всего встречающихся в немецких городах названий улиц (с первой десяткой тут, кажется, всё логично, кроме "берёзового лейтмотива" - в Германии множество берёз, но не до такой же степени, чтоб даже больше лип!).

1. Hauptstraße Главная 2. Schulstraße Школьная 3. Gartenstraße Садовая 4. Bahnhofstraße Железнодорожно-вокзальная 5. Dorfstraße Деревенская 6. Bergstraße Горная 7. Birkenweg Березовая дорога 8. Lindenstraße Липовая 9. Kirchstraße Церковная 10. Waldstraße Лесная

11. Ringstraße Кольцевая 12. Schillerstraße Улица Шиллера 13. Goethestraße Улица Гёте 14. Amselweg Дорога чёрного дрозда 15. Jahnstraße Улица Яна 16. Wiesenweg Луговая дорога 17. Buchenweg Буковая дорога 18. Wiesenstraße Луговая 19. Finkenweg Дорога зябликов 20. Ahornweg Кленовая дорога

21. Eichenweg Дубовая 22. Rosenstraße Улица роз 23. Feldstraße Полевая 24. Blumenstraße Цветочная 25. Mühlenweg Мельничная дорога 26. Am Sportplatz На спортивной площадке 27. Erlenweg Ольховая 28. Friedhofstraße Кладбищенская 29. Tannenweg Еловая дорога 30. Mozartstraße Улица Моцарта

31. Brunnenstraße Фонтановая 32. Lindenweg Липовая дорога 33. Bachstraße Улица Баха 34. Raiffeisenstraße Улица Райффайзена 35. Rosenweg Дорога роз 36. Kirchweg Церковная дорога 37. Drosselweg Дорога дроздов 38. Lerchenweg Дорога жаворонков 39. Mühlenstraße Мельничная 40. Talstraße Долинная

41. Industriestraße Промышленная 42. Beethovenstraße Улица Бетховена 43. Mittelstraße Центральная 44. Poststraße Почтовая 45. Meisenweg Дорога Синиц 46. Gartenweg Садовая дорога 47. Breslauer Straße Улица Вроцлова 48. Fliederweg Сиреневая 49. Lessingstraße Улица Лессинга 50. Waldweg Лесная тропинка

1. Главная - тут всё понятно. А вот далее по списку получается интересная, на мой взгляд, излюбленность названий и их иеирархия.

Важные места для немецкого населённого пункта: школа (!), сад, вокзал, деревенская улица (единственная в своём роде, историческая), гора. Потом - церковь, лес, кольцо, луг, поле. Потом - мельница, кладбище, фонтан (!), долина, промзона. И, далее: центр, почта, розарий, цветник и спортплощадка (!)

Хотя, наверное, справедливо будет заметить, что гор в Германии (может быть) всё же меньше, чем церквей, но "Горные" улицы только потому выше (в списке на 6-м месте), что "Церковные" разделены на две категории (улица=штрассе и дорога=вег).

Первая пятёрка "мест": 2. Школьная / 3 и 46. Садовая улица и дорога / 4. Железнодорожно-вокзальная / 5. Деревенская / 6. Горная

Вторая пятёрка "мест": 9 и 36. Церковная улица и дорога / 10 и 50. Лесная улица и тропинка / 11. Кольцевая / 16 и 18. Луговая дорога и улица / 23. Полевая

Третья пятёрка "мест": 25 и 39. Мельничная дорога и улица / 28. Кладбищенская / 31. Фонтановая / 40. Долинная / 41. Промышленная / 

Четвёртая пятёрка "мест": 43. Центральная/ 44. Почтовая /  22 и 35. Розовая улица и дорога / 24. Цветочная / 26. На спортивной площадке

А смотрите, что в Германии с улицами по названием деревьев! Берёзовые улице чаще встречаются, чем "центральные"! То, что это "русское" дерево опередило липу в данном списке объясняется тем, что липовыми называют улицы (штрассе) или дороги-аллеи (вег). Но и так, буки, клёны, дубы, ольха, ели и сирень - в списке 50 уличных популярных названий, но берёза их опереждает.

7. Берёзовая / 8 и 32. Липовая улица и дорога / 17. Буковая / 20. Кленовая / 21. Дубовая / 27. Ольховая / 29. Еловая / 48. Сиреневая

Теперь о почитании знаменитостей. Два известных писателя, общественный деятель (про которого вы, скорее всего, и не слышали), три композитора, философ. Сюприз: улиц Шиллера больше чем улиц Гёте!

12. Шиллера 13. Гёте 15. Jahn Яна / 30. Моцарта / 33. Баха / 42. Бетховена / 49. Лессинга

И орнитологический сюрприз. В 50 чаще всего встречающихся названий немецких улиц "птичьего" примерно столько же, сколько и "знаменитого" - 5:7. Итак, часты улицы "имени птиц":

14. Чёрного дрозда / 19. Зябликов / 37. Дроздов / 38. Жаворонков / 45. Синицы

И необъяснимое. На 34 и 47 месте улицы, названные в честь Райффайзена (банка?) и Вроцлова (города). И они опережают Сиреневую, Лесную и имени Лессинга - вот уж!..