Альбом 2020*5 (май)

Ликуют птицы, реет свет,
и гулко зазвенели дали;
в том парке, где мы танцевали,
все окунулось в белый цвет.

(с) Рильке, перевод Т. Сильман

Так как альбомы были раньше и поэтическими, стихов и лирики - особенно в мае! - не избежать…

Конец весны - почти лето. Вся весна была “не такая”, к маю все привыкли к этому. Май был раньше моим самым любимым месяцем, в прошлом году он был тяжёлым. В этом - легче, но тоже уже без энтузиазма и не без тяжести. Хотя: цветы и чтение выручают. И в этом мае я принимала гостей - а это в наше время уже не “само собой разумеется”!

Начало мая.

В четвёртом "карантинном" букете (заказываю онлайн, сюрпризом - не знаю, какие цветы доставят по почте - каждые две недели) - незнакомцы, "белёсые".

Я реально сажусь перед букетом в кресле и пристально разглядываю их. И потом онлайн же показываю. С помощью зала узнала, что Купе́на, или синдрик (лат. Polygonátum) — род растений семейства Спаржевые (Asparagaceae). Немцы на садовых сайтах называют его Соломонова печать (Polygonatum odoratum) или «Ароматный белый корень» и относят к спаржам. По-немецки его называют "ландышем под крышей", потому что растение похоже на ландыш (а листья сверху - крыша)). Соломонова печать ранее считалась магическим растением. В сказках и сагах это растение могло помочь найти источники ("вызволяло" их из камней) или открывать закрытые двери. Говорят, что с его помощью царь Соломон взорвал камень, который мешал постройке его храма. Растёт в тенистых участках сада, где вряд ли что-либо ещё вырастет.

Рильке:
Как нам в стихах и в прозе
располагать слова,
чтоб хоть едва-едва
уподобляться розе?

И если наши страсти
играют наугад,
пусть ангел хоть отчасти
нарушит мнимый лад.

Слушаю (фоном), как там мама в Москве и (думая про несвободу передвижения и работу, жизнь и смерть, воспоминания и планы, желание пойти погулять на кладбище и нежелание говорить...) читаю. Часослов Рильке (с)

...Тоска по разным странам и местам,
любимым вызываемая местом,
чью красоту, бывая здесь и там;
подчас я дополнял забытым жестом.

В пространстве повторить стезю мою,
как будто может путь не продолжаться,
и у фонтана задержаться,
потрогав камень, дерево, скамью.

Шаги перебирая, словно четки,
забвение в часовне повстречать
и около кладбищенской решетки
в присутствии молчания молчать.

Нам связь благоговейная нужнее
с мгновеньями, которые прошли.
Привыкнув думать, что земля сильнее,
как мы расслышим жалобу земли?

К фото цветов из моего сада - ещё одни стихи Рильке - в переводе Константина Богатырёва /о нём - отдельно в конце альбома/ все совпадения хороши.

"СУМАСШЕДШИЕ В САДУ - Дижон"

Той пустыни заброшенной ограда
скрывает двор от посторонних глаз.
Еще, как прежде, бродят здесь по саду
утратившие с вешним миром связь.

Что быть могло – осталось за стеной.
Тут каждая тропинка им знакома.
Им очень нравится гулять вкруг дома
послушной примитивной чередой.

Вон кто-то там окапывает грядку,
он, стоя на коленях, к ней приник.
Но есть у них какой-то странный сдвиг
в движеньях (если подсмотреть украдкой)

для трогательной юной муравы,
какая-то застенчивая ласка –
трава нежна ведь, а вот роз окраска
таит в себе угрозу и, увы,

перерастет всё то, что постепенно
приобрела их хрупкая душа.
Но остается тайной сокровенной:
как ласкова трава, как хороша!

6 мая 💚прогулялась я в нашем парке в Бенрате, вдвоём с Барбарой, три часа (в разговорах про семейное и немного про работу), соблюдая дистанцию друг с другом и прохожими. Там ещё цветут-доцветают тюльпаны, но не только - как обычно, много-много цветов и зелени! И так хорошо от этого🌱

Над кустом молочая зависла. Чудо.

Ботаника и чтение (у меня из пятничного расписания переместилось как то раз в воскресное), два в одном. Про искусство и природу (в изложении немца Вильгельма Генриха Вакенродера "Фантазии об искусстве").

"Живопись добыла для себя краски из растений, из животных и камней и теперь копирует и украшает формы и окраску действительной природы.
Художники создали великие и чудесные произведения; но и живописец, подобно музыканту, может надеяться когда-нибудь встретить великие и возвышенные прообразы своих творений, бестелесно сущие в прекраснейших формах.
Цвет как украшающий покров придан всем формам природы, а звуки в свою очередь — добавление к игре красок. Многообразие цветов и кустарников — это прихотливая, вечно изменчивая, прелестно повторяющаяся музыка; пение птиц, звучание вод, крик животных — это тот же сад, полный цветов и деревьев; и любовь блестящими узами нерасторжимо соединяет все формы, краски и звуки. Одно магнетически и непреодолимо притягивает к себе другое".
*
"Тюльпан похож на недолговечную мозаику из сверкающих вечерних лучей, плоды впитывают солнечное сияние и радостно сохраняют его, доколе не истечет срок; как пчела собирает мед, так бабочки, качаясь на волнах теплого ветра, срывают украдкой поцелуи солнца, пока не заблистают небесной синевой, пурпуром и золотыми полосами.
Природа играет сама с собой, окруженная вечно живой и подвижной прозрачностью. Но стоит облакам закрыть солнце, как исчезают все пламенные отсветы, угасает блеск деревьев и цветов, краски тускнеют: черные тени подавляют ликование, торжествующую радость сверкающего мира".
*
И это всё - дома и рядом, в саду, я ещё в лес не ходила (а только в парк))!
"Каким удивительно прекрасным и многоцветным предстает нам зеленый лес со своими деревьями, со спрятавшимися в траве цветами, живыми тварями и пестрыми пташками! По нему, искрясь, блуждает солнечный свет, сияет и смотрится в каждый листок, в каждую травинку. Лес ни на минуту не застывает в молчании: бодрящий ветерок проходит по вершинам деревьев и каждый листок шевелится, будто дерево, трепеща от радости, говорит всеми своими бесчисленными языками или будто по струнам арфы движутся и шелестят незримые пальцы. Ветерок пробуждает ликующих пташек, тысячи голосов, переплетаясь, поют наперебой; лес не таит свою радость, в облаках поют жаворонки, а с земли ручейки посылают словно бы тихие вздохи восторга — какой дух, какая любовь приводит в движение невидимые пружины, заставляющие все вокруг с неизмеримым разнообразием изливаться в тонах и звонах?"

Актуальные на момент чтения фото из букета и сада - фрагменты природы "на дому".

Или вот: странность момента.
У меня сегодня утром такая радио-няня (я дома и не работаю, или работаю из дома):
бужу маму, мы с мужем завтракаем, но всё это время работает скайп (я контролирую звуки происходящего у мамы в Москве), она позавтракала и смотрит Мульт-канал ("старый - что малый" - её короткое объяснение досуга).
А там... "Я буду вести видео-блог! (!!!) Вот моя комната, она такая..." потом ещё много "ла-ла-ла" и "Дорогие подписчики, спасите-помогите!"
???
Герои мультиков теперь в мультиках же ведут мульти-пульти-видео-бложики???

Ещё и ещё читала дневники (старые, не блогами и сторис же подпитывать энергию). Интересно же!

Роберт Музиль записал в своём дневнике 5 июля 1905 года:

”Сегодня <...> беседовал несколько минут с фон А. и еще двумя господами. Разговор перешел с Ренессанса на католицизм, а оттуда на Гюисманса, которого фон А. очень хвалил. Я сказал, что его роман "Наоборот" мне вовсе не понравился. Фон А.: "О, это очень тонко, особенно стиль. У него такие изысканные стилистические красоты...".

Я ответил, что в этой тонкости слишком много артистизма, искусственности, она не реальна. А.: "Что значит вообще - реальное? И с каких пор артистизм стал изъяном?"
Этот короткий разговор на целый день испортил мне настроение. Получилось так, будто я не понимаю эстетической ценности артистизма...

А дело вот в чем: тот тип человека и художника, который мне, собственно, всегда был чужд, теперь все ближе подступает ко мне. Тип с повышенной эстетической чувствительностью. У меня же повышенная моральная чувствительность...

Прежде я шёл вместе с эстетами. Потом, позже я стал считать их - начиная с определенного уровня - порождениями тепличной культуры. Столь несовершенные варианты, как Штробль, лишь укрепили меня в этом мнении…

Интеллектуальный материал для той или иной работы я могу додумывать лишь до определенного, весьма близко отстоящего пункта, а дальше материал начинает рассыпаться у меня под руками. Потом наступает момент, когда я оттачиваю написанное до самых мельчайших деталей, когда стиль становится, так сказать, окончательным и т. п. И лишь потом, уже скованный и ограниченный тем, что я завершил, я могу "развивать мысль дальше".

(с) И беспредельное чувство безысходности охватывает вас!

Роберт Музиль - творчество которого я сейчас интенсивно постигаю - инженер, "техник" по образованию (и по наклонностям тоже), в 1902 - 1903 годах работал ассистентом технического института в Штутгарте. И когда затем его интересы переместились в сферу психологии, логики и философии.

А психологию он изучал экспериментальную и даже изобрёл прибор для исследования механизма оптического восприятия цвета (Круг Музиля называется).

"Мысли элегантные, ироничные, как бы сами собой выпадают из многолетнего насыщенного раствора.

То есть уже очевидно перенасыщенного — столь концентрированную эссеистику, оказывается, тоже не так просто усвоить. Лучше всего одолевать за раз страниц по шесть-семь, попутно разбавляя эссенцию"
- Марк Харитонов

Экскурсии не провожу (хоть и в долгосрочных планах было много всего), но пишу в журнал обзоры и рекомендации.

Так, вместо трёхчасовой экскурсии "Современное искусство: Дюссельдорф и Германия" (или модных сейчас онлайн-экскусий в формате видео-трансляций) предлагаю посмотреть отличный профессионально сделанный фильм, а перед этим почитать у меня в заметке 23 мая 2020 "О Рихтере" в Дюссельдорфе - почему о том, что там показано (и о "серости" художника Рихтера также) тоже надо многое знать (и режиссёру удалось этот аспект понять и передать – я впечатлилась этим «тихим» и очень красивым наблюдением)!

7 мая 2020 Чёрный дрозд

8 мая 2020 Двери-границы

11 мая 2020 Памятники

17 мая 2020 ...брожу по городам...

24 мая 2020 И рододендрондры-гиганты

26 мая 2020 "Мы плывём" и Поездка или журнал?

8 мая ездили к окулисту в Оберкассель. Сделали на обратном пути остановку в Рейнских заливных лугах (где под мостом паслись овцы - в этот раз до них дойти не получилось).

Дюссельдорф, смотря с «неправильного» рейнского берега. Так его видят те, кто проплывает по реке. Хотела обратить внимание смотрящих и читающих вот на эти два дома (они двойняшки, а меж ними, скажем, пристроилась «сестрица») - видите, что на их фасадах сурово проступают силуэты башенных построек? 🌆сегодня белое небо слилось с белизной фасадов и стало белым фоном этой замечательной игры архитектора.

Очень подходящее этому моменту читаю у Роберта Музиля: «...наконец-то вы поняли, почему улица предстает вам другой, нежели людям, которых вы встретили. Если вы прежде были ясновидящим, то теперь вы провидец. Вы смотрите сквозь вещи, прозреваете их - и вы их расчленяете взглядом, рассматриваете. Если глаз другого человека соединяет явления, фокусирует их в определенном привычном понятии, ...вы как бы смотрите поверх формы, в облачении которой они предстают, и чутьем ощущаете за нею таинственные процессы некоего скрытого существования».

Почти акварель - про дюссельдорфскую архитектуру. Этот ракурс (опять с «неправильного» рейнского берега дорог мне лично тем, что первый замеченный мной снимок (давным-давно) из Мериана, кажется, был вот таким: с замковой башней и башней церкви на фоне Трёх Ломтей (или «Восклицательного знака немецкого экономического чуда», здания, которому 60 лет). И опять же: за что люблю мой #дюссельдорф #mydusseldorf

Без Рейнской телебашни в Дюссельдорфе никак, даже если её загораживает трава.

Уже такое летнее настроение сегодня. Но лето будет не таким, как всегда: летом башня прячется за качелями-каруселями, в этом году заливные рейнские луга останутся «пустырями» - без Кирмеса.

10 мая 2020 - день, когда мы с мужем составили и подписали свои Patientenverfügung - наши индивидуальные распоряжения во всех случаях, когда лечение ведётся без сознательного «соучастия» пациента (когда он без сознания или не в состоянии адекватно реагировать на обстановку). Обозначив (взаимно) супруга как доверенное лицо, способное контролировать соблюдение условий этого распоряжения и принципиальные критичные пункты своего волеизъявления по всем типичным лечебным ситуациям: "возвращения" к жизни путём реанимации, искусственной вентиляции и зондового питания, продления вегетативных жизненных функций при наступившей смерти головного мозга.

Собирались давно, но получилось зафиксировать письменно (на 4 листах!) только сегодня: в здравом состоянии (духа и тела) и полном (о)сознании и понимании того, чего мы не хотим. Органы разрешаем брать, если они кому-нибудь могут пригодиться.

Особенно-дополнительное

Об этом не фотографируют, но было и особенно (сейчас всё простое - особенное):

.Постриглась и покрасилась (на дому) - получила комплимент.
.Сделала маникюр (ждала с огромным напряжением и нетерпением открытия салонов).
.Сделала косметику и педикюр (почти нелегально).
.Сделала маммографию, потом заехала (до работы) в порт.

И машину помыла в особенно красивом месте. Вместо отпуска.

Выездное.

Один четверг в мае - нерабочий. Мы с мужем были в гостях - в Кёльне (район называется “Кёнигсфорст” - 36 км. преодолели!), у родственников. Там хозяйка сказала - погляди в моём райском уголке - как душисто!

Было жарко.

У этой семьи (родом из Дюссельдорфа) в серванте стоит фарфоровый Ян Веллем :-) Он с ними живёт в кёльнской “эмиграции”).

Ели испечённым для нас абрикосовый пирог. Заехали на местное кладбище.

Потом (перед днём рождения) отчётливо понимаю, что настроение моё “хромает”, спасаюсь чтением старых журналов. Попалось слово "отвращённое" (но не в том смысле)) в "наугад" читаемом (19 века) журнале "Европеец".
"Человек должен всегда иметь в виду или великую цель, или великих людей; иначе душевные способности слабеют, как магнитная стрелка, долгое время отвращённая от полюса, теряет свою силу". Наверное, мне не хватает великой цели. Все мои цели мини-мали-стичны.

22 мая (пусть и не очень успешно) ездила в графский парк* смотреть рододендроны-великаны, покупала отдельно цветы (в вазу и в сад).
23 мая сажала цветы в садике и покупала крестьянскую спаржу, получила букет белых цветов в подарок (уже) к дню "р" уже накануне, вечером ели сыр и пили вино Цинфандель - привезли заказ, который я сделала по рекомендации нашего специального корреспондента из Мюнстера)).

*) Здесь у нас много рододендронов
**) Мой рододендрон отцвёл почти к этому моменту и окончательно - к концу мая.

Очень хороши эти стихи:

Небо серо, – мгла и тучи, садик слякотью размыт,
Надо как-нибудь подкрасить предвесенний русский быт.
Я пришел в оранжерею и, сорвав сухой листок,
Молвил: «Дайте мне дешевый, прочный, пахнущий цветок».
Немцу дико: «Как так прочный? Я вас плохо понимал...»
– «Да такой, чтоб цвёл подольше и не сразу опадал».
Он ушел, а я склонился к изумрудно-серым мхам,
К юным сморщенным тюльпанам, к гиацинтным лепесткам.
Еле-еле прикоснулся к крепким почкам тубероз
И до хмеля затянулся ароматом чайных роз.
На азалии смотрел я, как на райские кусты,
А лиловый рододендрон был пределом красоты.
Там, за мглой покатых стекол, гарь и пятна ржавых крыш –
Здесь парной душистый воздух, гамма красок, зелень, тишь...
Но вернулся старый немец и принес желтофиоль.
Я очнулся, дал полтинник и ушел в сырую голь...
И идя домой, смеялся: «Ах, ты немец-крокодил,
Я на сто рублей бесплатно наслажденья получил!»
Саша Чёрный - В оранжерее, 1912

Цветением любоваться и читать - мои любимые занятия (наблюдать первое и вникать во второе). Чтобы "создавать себе наслаждения просвещенные, и роскошествовать с утонченностью и вкусом" подкреплю слова цветными картинками (из белого др-букета с бутыльком, из гостиной, и цветами -пионы-розы-гвоздики- из предыдущего, в прихожей / в кабинете тоже стоят цветы))) - моими "северными цветами".

Я люблю ботанику и читаю - особенно углублённо по пятницам обычно была возможность пойти в сад или в библиотеку (или же заняться посадками и чтением дома). Но последняя майская пятница меня подвела - “не состоялась”. А вот домашняя майская ботаника порадовала - у меня зацвели розы и теперь украшают сад и дом. И сложные обстоятельства уладились и позволили к концу субботы почитать - красивые (и забавные) слова, которыми охотно делюсь.

"Планета и солнце равно отразились в растениях, и цветки можно назвать первым разговором земли с небом" (с)

О цветке (Глава из особого сочинения о природе) - "Литературная газета", 1830 год, Января 1го, No 1

Цветок в начале своем, пока он еще не раскрылся, представляется в виде распукольки (bouton).

Каждый из них всегда утвержден на особом стебельке или ножке (pédicelle), вершина коей, где помещаются несколькими кругами части цветка, называются ложем (receptacle).

В то время, когда цветок бывает еще распуколькою, его части сжаты, стеснены и закутаны в особых сомкнутых листиках зеленого цвета. Собрание сих листиков называется чашечкою (calice). Это первая, самая наружная часть цветка. Раскрытием оной начинается расцветание. Тогда распускаются другие листики, более нежные по своему составу, разнообразнее и красивее по своим формам и уже не зеленые, но покрашенные и испещренные, иногда весьма блестящими красками. Листики сии, называемые лепестками (pétale), составляют собою вторую, самую нарядную часть цветка - венчик (corolle). Они, подобно листикам чашечки, бывают иногда отделены друг от друга, напр, у розы, гвоздики, левкоя; иногда сливаются своими краями в один сплошной круг, как у синели, ясмина. Таким образом чашечка и венчик занимают окружность ложа и составляют в цветке двойной полог (périgone double). У некоторых однако же цветков они как бы сливаются в один простой полог (périgone simple), то блестящий красками венчика - у лилии, тюльпана, нарцисса и других лилейных растений; то зеленый и некрасивый - у крапивы, лебеды; иногда же снаружи зеленый, как чашечка, а на внутренней стороне цветной, подобно венчику, напр. у альбуки, орнитогала.

Теперь посмотрим внутрь цветка. Там находим двоякого рода части, кои наши ботаники издавна называют не весьма звучными, но, к сожалению, вкоренившимися именами пестиков (pistil) и тычинок (étamine). Первые из них занимают самую средину цветка; основание их, названное завязью (ovaire), наполненное семенными пузырьками и обыкновенно округлое, вытягивается в столбик (style) и оканчивается устьем (stigmate). Вокруг их расположены тычинки, из коих каждая представляет нить (filet) или нежный, однородный с венчиком стебелек, поддерживающий собою пыльник (anthére) или головку, наполненную цветочною пылью (pollen) - обыкновенно золотистого цвета.

Сии части устроены весьма разнообразно и красиво; но они не столь заметны с первого взгляда и не останавливают на себе простого внимания, которое весь цветок видит только в цветном венчике. Между тем они составляют главное в цветке - его сущность; а венчик и чашечка суть только покровы их и наружное убранство. Природа дала им сей скромный вид, как бы с намерением отвлечь от них зазорное внимание простолюдинов великолепием венчика и сим блестящим покровом закрыть от него тайну цветка, открытую для воображения чистого.

Тайна сия есть любовь. Период цветения для растения есть та пора жизни, когда оно готово жертвовать бытием своим для других ему подобных существ, когда оно устремляет к сей цели все силы свои, собирающиеся в цветке. И никогда жизнь растения не бывает так деятельна, пламенна и роскошна, как здесь, где достигает она высшей степени своего развития, образования и совершенства. Цветение есть брачное торжество жизни растения; а цветок есть тот чертог, где торжествуется любовь его так прекрасно и открыто, пред лицом солнца. Очень многие цветки смыкают на ночь свой полог, как бы укрываясь подозрительного мрака. Мало таких, кои Флора, скрывая от светозарного Феба, поверяла бы звездной богине. В пример сих растений днеспящих здесь можем привести ночную красавицу, Caetus grandiflorus и две, три силены.

Благовонные вещества, кои до тех пор растения как бы про себя таили в своих сокровенных клеточках, во время цветения испаряются и наполняют воздух эфиром упоительных благоуханий (1). Цветение некоторых растений сопровождается приметною теплотою (2). Большая часть цветков источают из сока своего сладкий нектар, для коего у многих есть особые сосудцы, или нектарники, у других же сам венчик становится пиршественным фиалом. На праздник цветения прилетают разноцветные мотыльки любоваться своим подобием, слетаются и другие крылатые гости,-
"...мошки, жучки - молодую поздравить;
Пляшут, толкутся кругом, припевают ей:
многие лета!"

Домовитые пчелы возвращаются с сего пира в свои ульи с сладким запасом для душистых сотов.

Наконец, когда цветок достигнет полной зрелости, то цветочная пыль, как будто от избытка жизни, исторгается из пыльников, отделяется от всего растения и золотистым облачком упадает на пестик, который приемлет живительную влагу ее своим устьем и проводит оную чрез столбик в свое основание. В находящихся там семенных пузырьках, от влияния сей пыли, зачинаются зародыши новых растений, с чем вместе и сам пестик начинает превращаться в плод. Так солнце, изливая живительный свет на планеты свои, возбуждает их к новым действиям и образованиям.

Нельзя надивиться благодатной природе, глядя, с каким заботливым предвидением печется она о цветке, особенно в сие время, как располагает она устройством его и движениями, позволяет даже насладиться на миг чувствием и произволом - сею животною, но для растения высочайшею жизнию, коей оно непричастно в другое время; ибо растениям принадлежит только самобытность, тогда как животные имеют еще самодвижимость, а человек над всеми возвышается своим самопознанием.

Для сей-то цели природа у большей части растений соединяет тычинки с пестиками в одном цветке, производя их в нарочитом множестве. У немногих растений, названных однодольными (monoiques), сии части разлучены особыми цветками, сидящими впрочем на том же стебле. Еще менее растений двудольных (dioiques), у коих тычинки и пестики (3) сидят порознь, не только в особых цветках, но на особых экземплярах. Казалось бы, что опыление и судьба будущего поколения таких растений совершенно преданы случаю; но у них всегда есть свои прислужники -- насекомые. Сначала прилетают они к тем цветкам, где тычинки (4), и, доставая из них нектар, захватывают пыль, с которою потом, как бы подкупленные, летят к тем цветкам, где пестики и где ждет их новая награда за услугу. Иногда разрозненные цветки поверяют любовь свою летучему ветру и с ним пересылают залог ее. И не это ли непорочная любовь Зефира и Флоры, о которой говорит нам цветущая мифология древних?

Взглянем теперь на цветок, в сравнении его с остальным растением. Если корень, стебель и листы вместе составляют стан растения (5), то цветок и последующий из него плод можно назвать главою и лицом его. Голова у животных, как местопребывание высших чувств, более или менее совершенным образованием своим, показывает степени их совершенства: низшие животные без головы; глава человека отличается наиболее выдавшимся челом и самым прямым углом лица. То же сказать можно о цветке и растениях. Низшие растения (каковы грибы, поросты, мхи и папоротники) либо совсем не имеют цветков, либо только сомнительные, без микроскопа не видимые начатки оных, и называются потому тайноцветными (cryptogames). Растение с цветками или ясноцветные (phanérogames) составляют высшую область растительного царства; и чем полнее образован цветок, чем сложнее и отдельнее одна от другой части его, тем к высшему относится он разряду в сей области.

Как лицо человека есть зеркало души его,- краснея и бледнея, выражает состояния и движения душевные, так свет - душа растений - отражается в радужном сиянии цветков, в их движениях, за течением солнца следующих. В цветках найти можно, кажется, все возможное разнообразие и пестроту красок, все переливы и оттенки их,- и только черный цвет, как цвет мрака, несвойствен сим живым подобиям солнца на земле, которое представляют они и лучисто-круговою или звездчатою формою. Весьма любопытно наблюдать эту пленительную игру красок, кои меняются иногда в одном и том же цветке в течение суток. Так у Gladiolus versicolor цветки, поутру бурые, в продолжение дня становятся светло-голубыми, ночью опять по-прежнему, и это изменение продолжается около недели. У Hibiscus mutabilis венчики, утром белые, в полдень имеют телесный цвет, а к вечеру покрываются румянцем розы. Синие цветки некоторых ипомей в течение дня переходят в красный либо фиолетовый цвет. У иных растений замечено явление другого рода: быв насвещены ярким сиянием солнечным, они издавали из себя сияние ночью, подобно алмазу, светящемуся в потемках после сильного освещения. Линнеева дочь видела первая это на цветках красоли (capucine); после замечено было это у ноготков (в старину называвшихся сестрою солнца): вообще на цветках яркого желтого, как бы огненного цвета.- Все показывает сочувствие цветка со светом! Планета и солнце равно отразились в растениях, и цветки можно назвать первым разговором земли с небом.

Таково значение цветков, коими украшена земля, как небо звездами!..

М. Максимович.
Примечания.

(1) У ясенца (Dictamnus fraxinella) в таком количестве испаряется эфирное масло, что вокруг них загоралось оно от приближения пламени.
(2) Сие замечено было на початке (spadix) некоторых аронников (Arum italicum, cordifolium); также у пандана.
(3) Цветки с одними тычинками называются мужескими, а с одними пестиками -- женскими.
(4) Тычинки у весьма многих растений созревают раньше пестиков, что у ботаников называется Dichogamia.
(5) См. главу "О жизни растений", помещенную в "Московском вестнике" 1828 года

“Счастие не состоит из удовольствий простых, но из удовольствий с воспоминаниями, и эти удовольствия сравнил я с фонарями, зажженными ночью на улице; между ними есть промежутки, но эти промежутки освещенные и вся улица светла, хотя не вся составлена из света. Так и счастие жизни. Удовольствие фонарь, зажженный на дороге жизни, воспоминание свет, а счастие ряд этих прекрасных воспоминаний, которые всю жизнь озаряют” - Жуковский

А в дневниках Жуковского (1833 год) - такой унисон!

"Между тем живу спокойно, и делаю всё, что от меня зависит, чтоб дойти до своей цели, до выздоровления. Живу так уединенно, что в течение пятидесяти дней был только раз в обществе. Вероятно, что такое пустынничество навело бы, наконец, на меня мрачность и тоску; но я не один. Со мной живет Рейтер и всё его семейство. Он усердно рисует с натуры, которая здесь представляет богатую жатву его кисти, а я пишу стихи, читаю или не делаю ничего.
С пяти часов утра до четырех с половиной пополудни (время нашего общего обеда) я сижу у себя или брожу один. Потом сходимся, вместе обедаем и вечер проводим также вместе. В таком образе жизни много лекарственного. Но прогулки мои ещё весьма скромны, ещё нет сил взбираться на горы. Зато гуляю много по ровному прекрасному шоссе, всякий день и во всякую погоду.
Теперь читаю две книги. Одну из них напечатаны моими берлинскими знакомцами, Гумблотом и Дункером, довольно четко, на простой бумаге, и называется Menzels Geschichte unserer Zeit; а другая самою природою на здешних огромных горах, великолепным изданием. Титул этой последней книги я ещё не разобрал. Но и то, и друго чтение приводит меня к одному и тому же результату".

Я поймалась: думала, он правда читает, как я - параллельно (минимум) две книги)) - вот такие записи из моего “читальского билета”, ибо у меня "В таком образе жизни много лекарственного" и я тоже могу ежедневно "вместе обедать и проводить вечер также вместе".

Час, другой; вот наконец
Перед ним стоит дворец,
Зданье —чудо старины;
Ворота отворены…
Весь дворец обходит он;
Пышно все, но всюду сон,
Гробовая тишина.
Вдруг глядит: отворена
Дверь в покой; в покое том
Вьется лестница винтом
Вкруг столба; по ступеням
Он взошел. И что же там?…

По такому описанию мне представляется Бенрат…

Я нахожу столько интересного в его дневниках! Очень много о картинах и всё о Дюссельдорфе - и много личного, о недомоганиях тоже.

Домашнее+личное

У меня есть кухонный прибор 3-в-1: гриль, духовка, микроволновая печь. Сломалась. Купила новую, онлайн. Довольна. Использовала в день доставки (жарила колбаски гостям мужа) и румянила хлеб.

24 мая - мой день рождения (в этом году + 80-летие Бродского).

Пригласили своих самых близких и дружеских родственников: Барбару и Кристофа. Ели спаржу, пили чёрный рислинг. Барбара спросила: чем помочь и что принести, я попросила десерт. Кетеринг :-) доставил панакоту, в сердцах. Барбара села за стол с комплиментом: “Как стильно” (получить его от хорошей хозяйки и искусствоведа очень приятно).

Вот так поужинали вчетвером (наши гости сказали, что это был их первый выход в свет за три месяца). Конечно, меня моя немецкая семья про мою русскую спрашивает - у нас так принято: близкие родственники должны друг друга интересовать и поддерживать))

Племянник в Москве поправился и поздравил так: “С днём рождения, Татьяна! Хочу пожелать тебе счастья и сил, что бы это счастье получать даже в непростые времена. Так же я хочу пожелать тебе радости общения с друзьями и что бы у твоих родных и близких людей всё было хорошо. И, конечно, что бы жизнь была насыщенной всяческими приятностями и интересностями!” Впервые назвал полным именем.

Понятно, что я много думаю о Москве, о моих родных и близких.

«… Там законы исходят искусственно из господствующего мнения — здесь они рождались естественно из быта; там улучшения всегда совершались насильственными переменами — здесь стройным естественным возрастанием; там волнения духа партий — здесь незыблемость основного убеждения; там прихоть моды — здесь твердость быта; там шаткость личной самозаконности — здесь крепость семейных и общественных связей; там щеголеватость роскоши и искусственность жизни — здесь простота жизненных потребностей и бодрость нравственного мужества; там изнеженность мечтательности — здесь здоровая цельность разумных сил…»

Это только несколько строк из сравнения (России и Европы, конечно), занимающего в статье Киреевского около двух страниц. Противоставление с выводом: Россия найдёт решение стоящих перед ней проблем, только «вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия». И нашла же, куда уж там, вырвалась...

Интересно-параллельно:

"Наше общество подобно нашему климату и нашей болотной природе: в нем всякое теплое, бескорыстное чувство умирает; об энтузиазме не спрашивай; не только не можешь ни с кем поделиться теми чувствами, которые имеешь про себя, в уединении, но робеешь их встретить, не находишь слов для их выражения и даже как будто становишься им чужд. Тебе не верят и тебя считают лицемером или фразером, и в самом деле ты становишься фразером: наше красноречие зависит много от симпатий слушателей. Когда нет этой симпатии, чувство сжимается, как цветок от холода, оставишь одни слова, и все делаешь безжизненною фразою" - с этого, вообще-то, начинаются дневники Жуковского (апрель 1834 года).

Но не буду дальше об этих сравнительно похожих мыслях, а только покажу как "здесь", у меня (всё с точностью до наоборот) - в садике, дома и по соседству - в конце мая (когда я готовлю майский альбом, отвлекаясь на чтения о рассуждениях из 19 века).

Краткое содержание: белый ирис расцвёл, рододендроны и розовые каштаны отцвели, новые цветочки посажены, старый многоквартирный дом на соседней улице раскрашен "косо" после генерального обновления, двери радуют, пироженые балуют нас (надо бы уменьшить баловство это) - тут вам непротивопоставленная, а моя личная реальная "изнеженность мечтательности и здоровая цельность разумных сил".

А потому что я ещё и про лимоны, и спаржу, и всё-такое - городской садовник/джаз/тишина за столом - в этом мае думаю :-)

🍋"...Устроился в сторонке, у боковых дверей. В последнюю минуту, когда на лекторской кафедре из полированной корабельной фанеры появился городской садовник ...Валериан Валерианович нисколько не был похож на садовника.

/.../
— Не знаю, дорогие товарищи, — поглаживая подбородок ладонью, заговорил он басом, по-северному окая. — Не знаю, когда это будет, только верю, что будет: в нашем городе зацветут на улицах тропические растения. Выйдет человек из дому и под собственным окном сорвет на ходу апельсин или персик.
По залу пронесся веселый шумок.
— Да, верю, крепко в это верю, — продолжал Валериан Валерианович. — Триста лет стоит наш город на Ладе, двести девяносто шесть лет росли в нем одни боярышники, тополи да сосна, на двести девяносто седьмом я срезал в своем саду первую кисть винограда, а на двести девяносто девятом, то есть в прошлом году, сорвал первый персик. Значит, разговор мой не о пустом мечтании, не бабушкины это сказки, хотя и сказок знаю немало, — бабушка, как и у всех у вас, у меня, понятно, была.
/.../
— Идут южные гости на север. Приближаются к нашим местам. Человек ведет их, за ручку ведет, что малых ребятишек. Будут они не гостями тут вскорости, а коренными жителями.
/.../
Дед Матвей высказался:
— Ты устрой там, Вася, такое помещение, чтоб и старикам было где посидеть, чтоб не затолкал нас там молодняк. Придем, посидим, побеседуем, кружечку пивка выпьем. И чтоб шуму не было. Не вздумай радио туда проводить или, чего доброго, баяниста не посади. Я вот, помнишь, на курорт когда под Ригу ездил, третьим годом, так в ресторан пошел. «Лида» называется. С одним доменщиком из Донбасса. Тоже дед. Давай, говорит, спаржи поедим, Дорофеич, никогда не пробовал, деликатес! Принесли. Тюря. Горькая, еще и с мочалкой внутри. Белые такие финтифлюшки. Да, я про другое… Главное, джазбанда в «Лиде» в этой до того старалась — тарелки прыгали по столу. Сидишь и дребезжишь весь. Язык вилкой уколол от такой вибрации организма. Вот и объясняю тебе, Вася, не вздумай про баянистов. Беседу вести да пиво пить — тишина нужна.
/.../
— Кто не поленится, — продолжал он после перерыва, — пусть приезжает ко мне домой, покажу дерево, в человеческий рост оно, большое. С этого дерева снимаю штук по пятьдесят плодов. Каждый может вырастить такое дерево, у каждого всегда будут к чаю свои лимоны. Знаю, что и среди вас есть специалисты, у которых лимонные деревья плодоносят. Что надо делать, чтобы они у всех плодоносили? Вот и подумаем вместе.

Валериан Валерианович рассказывал сам, просил выступать желающих. Горбунов окончательно успокоился.
«... Мне эти лимоны, может быть, тоже по душе. А вот не сразу разберешься — нужны они или не нужны в современный момент. Жестокий бой идет на белом свете. Силы мира растут, крепнут, но и поджигатели не сдаются, на рожон лезут. Рука тянется в набат бить: в опасности мир! Вот и сообразуешь с этим каждый свой поступок, каждое слово. Где тут о лимонах рассуждать!»”🍋

(с) Кочетов Всеволод »Журбины»

Конец мая тревожный. По дороге на работу заехала на минуту чуть дозаправиться. На автобанной дороге пришлось вздрогнуть от полыхавшего на боковой полосе маленького автомобиля - за минуту (ту самую) загорелся, мог бы быть в мой момент соседства. Очень неприятно. И страшно оказаться самой в такой ситуации.

(30.5.2020) утешители - маленькие гости:
- Таня, где у тебя фонарик?
- Таня, там внутри колокольчики?
- Таня, почему этот шарик такой тяжёлый, а этот такой лёгкий?
- Таня, а у тебя есть сарай?
- Таня, а где твой Брат (муж, то есть))?
- Таня, а у тебя есть что-нибудь лёгкое? (? бросить в фонтан!)
- Таня, а откуда у тебя Этот камень?
- Таня, когда мы будем играть в гольф?

Гости пронеслись маленьким ураганчиком, а вопросы всплывали весь вечер, вот запишу, ведь они долго ещё доносятся отовсюду как эхо)))

Вино розовое, сект сухое игристое, имбирный лимонад, клубничный сироп со льдом - мы с родителями вопрошающих пили лёгкий коктейль, успокаивающее, так сказать))

Вечером этого дня, когда я надеялась, что все тревоги улеглись, взбесилась стиральная машина - ревела так, как будто реактивный двигатель в ней завёлся. Это было в момент отжима (почти насухо отжала всё стираемое) и я смогла программу выключить, но нервы растрепались совсем. Боюсь её включать ещё раз и поэтому было решено покупать новую. 31 мая этим недолго занялась и выбрала Hoower.

Читала, как видно по этому альбому, много. В начале мая - перевод на русский стихов Рильке. Думала (мысленно разговаривая с Л. об изучении немецкого и о том, что за этим стоит) о культуре, о владении языком (и родным русским и вторым немецким), о переводах и углублении знаний, о необходимости их (и переводов, и глубоких знаний).

Нашла сборник стихов и переводы, а там - статья, которая - о таком ... (даже тем, кто Рильке не интересуется, просто о судьбе человека в "нашей" ссср-России) - которое нельзя забывать, потому что важно, буквально, из-за наших общих (общества, в котором мы выросли) "бытийных диссонансов, через катарсис, через чувство боли, через муку образов неистовых, страстных, порой непереносимо безобразных, даже отталкивающих, через контраст виртуозной внешней музыкальности и глубочайшего внутреннего драматизма".

"...Благословленный на этот подвиг самим Пастернаком, Богатырев начал переводить Рильке в ту пору, когда во всех библиотеках черным непрошибаемым строем еще красовалась «Малая советская энциклопедия», в одном из томов которой Рильке без обиняков характеризовался как поэт декадентский и даже «фашиствующий». Перспективы публикации были ничтожны, интерес издательств — нулевой, переводческая традиция, робко и не слишком плодотворно заложенная в начале века, в послереволюционные десятилетия почти напрочь заглохла или ушла в эмиграцию, где прозябала в безвестности. Четыре знаменитых перевода Пастернака, к тому времени еще не все опубликованные, Богатырев, конечно, знал, но опереться на такой опыт, а тем более тягаться с ним трудно — по нему, как по солнцу, разве что ориентироваться можно.
Русского Рильке надо было для начала просто расслышать, а какой сложности эта задача, какими досадными промахами она чревата/.../ Богатырев /… первым — опять-таки на уровне метода — сумел показать и доказать, что возвышенный, как бы надмирный стиль Рильке рождается из простейших, а порою и простецких, вовсе не изысканных слов — все решает изысканная необычность и смелость словосочетаний и словоупотреблений. Но все это, разумеется, при условии скрупулезной, выверенной передачи музыкального строя, звукописи рильковского стиха, чрезвычайно мелодичного, насыщенного ассонансами и внутренними рифмами.

Как, должно быть, бывало ему горько, когда всех этих филигранных тонкостей его работы просто не замечали..."

"Друзьями Богатырева были и его книги, у него была большая библиотека, и он хранил ее необычайно тщательно, почти педантично. (Некоторым русским людям это казалось немецкой аккуратностью.) Книга для него была не просто предметом потребления, не такой собственностью, которую можно разделить с другими, книга была святыней. Это отношение менее всего зависело от того, что в Советском Союзе невозможно приобрести немецкие книги, и чрезвычайно трудно доставать лучшие русские книги (Константину даже трудно было раздобыть собственные переводы.) Нет, его отношение к книге было сложнее, было необычайно своеобразным, в нем словно были нераздельны форма и духовное содержание, тождественны внешнее и внутреннее владение. И этих друзей он не хотел терять . Когда он однажды потерял важную для него книгу - кажется это было во время переезда с одной квартиры на другую - он утешал себя так : "Единственное утешение это слова Пастернака, что и потери бывают необходимыми и иногда для человека имеют даже положительное значение ( его постоянная идея с вариациями)" - я нашла в свободном доступе для славистов книгу https://www.peterlang.com (надо в поисковике задать "поэт-переводчик") и скачать PDF "ARBEITEN UND TEXTE ZUR SLAVISTIK HERAUSGEGEBEN VON WOLFGANG KASACK ПОЭТ-ПЕРЕВОДЧИК КОНСТАНТИН БОГАТЫРЕВ - Друг немецкой литературы" 1982 года.

Почему я это всё записываю (и актуально думаю, как и что сохранить)?
С дневниками мы обычно связываем представление о более или менее последовательной (хотя бы в чисто временном плане) фиксации событий и - параллельно им - раздумий над жизнью (своей и общей, окружающей), творчества своего и творчества вообще, как принципа. Дневники, будучи опубликованными, воспринимаются читателем как нечто всё-таки адресованное вовне (то есть: писавшееся не только для себя).
*
И мой журнал (он же «дневник наблюдений») не «канонический» дневник, а больше записные книжки, но с определённой «дисциплиной» - минимум раз в месяц. В этом «записном журнале-книге» есть две главные линии: одна - конспектирование (с разной степенью подробности) читаемых книг разного характера; другая - взвешивание возможных будущих пропорций, объёмов и сюжетов собственной книги; отдельные журнальные заметки - это краткие остановки в пути, нужная передышка, чтобы проверить свой «формотворческий дар» и испытать «счастье свершения». В основной же своей массе дневниковые записи могут быть поспешны, отрывочны – тогда это попросту будничная «авторская кухня», с заготовками. И направленная на выполнение одной задачи - выпуск книги (с рецептами:))
*
В журнал-дневник же записываются основные (но большей частью простые) мысли-ингредиенты; здесь они могут быть перечитаны и взвешены снова и снова; при этом продумываются, перебираются самые разные комбинации. Отдельные (реже) заметки тщательно обрабатываются: переписываются, группируются, объединяются в тематические циклы. Это ещё и кспериментальная лаборатория тогда - в самом прямом смысле слова.
(а если добавить картинки и стихи - получится альбом)