Альбом*осень-2023
/С большим трудом выполняю данные самой себе обязательства записывать: про свою жизнь, происшествия, мысли, обстоятельства в журнал (или, если хотите, в блог, в мой старый добрый альбом). И, несмотря на то, что фотографии делаю теперь в разы меньше (все время мысли о том, что “не к месту” сейчас), но фотографии всё-таки есть. И пересматривать фотографии – моё большое увлечение - раннее любимое занятия. Ещё в детстве, когда было мало фотографий, мы с мамой периодически разглядывали их, так я изучала и запоминала историю семьи и родных, которые меня всегда (и до сих пор) интересовали. А теперь вот по этим фотографиям вспоминаю, годы спустя, перечитывая свои же «наблюдения»* - альбомно-дневниковые записи из рубрики «жизнь».
Интересные мои взаимоотношения с лингвистикой: при слове “на-блюде-ния” у меня всплывает однокоренное слово “блюдо” с приставкой “на”, получается “на блюде”, а дальше “на блюдечке с голубой каёмочкой”, и пошло-поехало.
Раздумья были (с прошлой осени не получалось): восстанавливать дисциплинированную методу записей в альбом? Последний раз я осилила Альбом 2021*9 (сентябрь), после этого перестала делать альбомные записи ежемесячно, но можно же попытаться собрать “урожай” за всю осень? Попытаюсь. Для начала пересмотрела, что же получилось записать этой осенью здесь и в соцсетях.
Итак, осень 2023. Для заставки к этому альбому взяла кадр, фрагмент картины из музея керамики, куда заглядывла в очередной раз летом, но руки дошли до фото только этой осенью. Тут символ про “всё в наших руках” (или “не опускать руки”) и про “на блюдечке”, да и про цветы (и цвета), которых осенью много, не смотря на все ужасы происходящего на бренной земле нашей.Начну с “урожая”. Записей было всего 6, при этом: в сентябре - ни одной! Вся Осень и все Деревья уместились вот в эти записи Дневника Наблюдений:
Начало сентября
С таким “криком души”:
Душе больно, не за себя. О себе - лейтмотивом - как же мне посчастливилось, что я с 1991 года живу не там, где «родился-пригодился» и не приходится спасаться, как многим сейчас (невозможно, горько, страшно за людей((( - это из записей в фб.
Сентябрьские экскурсии. Индивидуальная - для Ирины и Оксаны (фотографии их). Было здорово. Начали в церкви, прошли по закоулкам, вышли в винтажное будущее - К21. Там перекусили (был тыквенный суп и фламмкухен), выпили кофе, согрелись (так как было прохладно, надо сказать. Прошлись по Карлштадту, зашли в Макс-кирхе и Ламбертус-кирхе (там была служба), в Андреас-Квартир и расстались у Кё-Боген. Приятное знакомство!
Довелось рассказать (и показать - см. второе фото) про плоды гинкго.
А вот - в конце сентября: иллюстрирую (летними, залежавшимися) фотографиями цветов моего сада (традесканция, например: в садике и в букете) - репейник включительно.
Я молчу о реальности, потому что хочется кричать, хочется проснуться и забыть настоящее, как страшный сон.
Оставлю записку о том, как книги разговаривают со мной. Лежат тихо, как бы ждут "своего часа". Чтобы потом высказаться на темы, о которых я (и тут тоже) молчу.
"Наступает час сада! Моего сада! (Разница вот в чем: если где-нибудь я рассержусь на что-то, швыряю это что-то на землю. Здесь — швыряю на мою землю.)
Самый важный в моей жизни урок по садоводству преподал мне Микеланджело. Он проектировал монастырь картезианцев в Риме. Кавардак, который мы называем историей, перемешал вещи так, что место, когда-то пропахшее ладаном, сегодня украшено скульптурой Венеры Киренской[39], и ее груди указывают сегодня направление к кельям; но огороженные высокой стеной садики все еще существуют. Устав ордена был строгим. Монахи получали из внешнего мира только оливковое масло, соль, хлеб и дрова. Воду каждый доставал из своего колодца. Каждый из них сам должен был выращивать свой ежедневный рацион: салат, фасоль, горох, весной — артишок, осенью — дыни.
Сегодня я уже верю Микеланджело, который проектировал монастырь и сады и правильно определил все пропорции. Для того чтобы у отшельника каждый день в кастрюле варилась какая-то зелень, места требуется очень мало. Дважды два шага — морковь, очень много моркови. Трижды полтора шага — земляника, много земляники. Персиковое дерево в хорошем настроении может обеспечить компотом целую семью на весь год. Микеланджело знал, знали и монахи-картезианцы: на пяди земли могут вырасти такие цветы, что ты ничего больше в саду и не увидишь! И даже из самого маленького садика молчаливый падре видел облаков больше, чем тот капуцин, который в своей келье ломал голову над тайной Святой Троицы. Сегодня я уже точно знаю: сад картезианцев находился в правильной пропорции с кастрюлей и тарелкой.
Признаюсь, сад мой по площади чуть-чуть больше, чем владения мужей, отличавшихся куда более святой, чем моя, жизнью. Они думали только о душевном блаженстве да о минестре, то есть о постном супе, тогда как я — о мясном супе и о том, чтобы вырастить еще неизвестные здесь цветы и овощи. Я еще не отказался от земных благ. Как и от того, чтобы вмешиваться в ход истории, когда мне это покажется уместным.
Говоря «история», я имею в виду не массовые убийства, именуемые войной. История — это не обязательно хроника причинения боли и страданий, хотя отчаявшиеся историографы фиксировали в своих книгах главным образом именно кровопролития. Но у питания, у еды тоже есть своя всемирная история, в нее я и хотел бы вмешаться".
Вот, о том, что у меня в мыслях, сложил темы в слова Шандор Ленард (цитата из его книги на немецком "Один день в невидимом доме", о которой я уже тут упоминала), и я могла бы цитировать бесконечно много оттуда (потому что там всё "про мои" мысли и темы), но не хочу "спамить", да и на русском доступны только некоторые главы из книги «Долина на краю света и другие истории» в переводе с венгерского Юрия Гусева
А вот виновник того, что я взялась за фотографирование снова: этот белый цветок традесканции, мутация цвета (должен быть сине-лиловым, как в Нью-Йорке попадалось, кстати сказать).
Получается, что первые грибы - пусть и древесные - я в этом году в Бенрате (ближайший к моему дому лесопарк) увидела. А почему лесопарк - потому что тут местами уже бамбуковые рощи под старыми соснами выросли.
В сентябре проводила экскурс-прогулку по Оберкасселю, рассказа отдельного не получилось. Но есть фото (традесканция оттуда, с одного из подоконников) и это поможет мне вспомнить то воскресенье - довольно жаркое и с собачкой на экскурсии (с девочкой Анной, которая уже в младенчестве на экскурсиях была, находили в булыжной мостовой выбитые цветы!)).
Показала всем желающим "Оберкассельский апокалипсис" (обещанный в финале экскурс-прогулки) - там нам довелось, задавшись вопросом "что-кто-почему???", просто спросить жительницу дома, в -полисаде-палисаднике которого стоит такой арт-объект.
Не спрашивайте)) Но он, объект с названием "Апокалипсис 666/5", есть (правда, без этого сегодняшнего очень развёрнутого ответа - век живи, век учись) в дюссельдорфском каталоге произведений искусства:
Название: Апокалипсис
метка объекта: "Фортепиано"
Скульптор: Йозеф Мюллер, 1981 год
классификация 3D-арт - предметное искусство
материалы: базальт (корпус фортепиано) - *в действительности - вулканический базальтовый туф(!), португальский мрамор Эштремош (клавиши), латунь (педали фортепиано)
* клавиш почти нет - последствия вандализма(((
расположение: на улице "Кольцо Кайзера Вильгельма" (кольца там тоже нет "и в промине")))
Октябрь
В октябре на личной странице в соцсетях ничего не вышло. Но были фото, они помогут запомнить. Как я прошлась по ближайшему кладбищу (летом похоронили моего друга Бернда и соседку фрау Браун). О погребальной культуре моих немцев есть, что рассказать.
С коллегой посетила день открытых дверей в реставрационном центре при музее КунстПаласт - он этой осенью открылся после реконструкции (но на открытие не попала, хоть и хотела).
С той же коллегой - Кристой (и ещё одной - Мариной), дважды посетила Кайзерсверт - экскурсии проводились местным историком и были посвящены здешней диаконии и женщинам, а я ещё одну семейную историю моего мужа смогла уточнить и “зафиксировать”.
Мои букеты с хризантемами получилось сфотографировать в стиле “барочного натюрморта” (очень люблю тёмный “барочный” фон!))
НОЯБРЬ
Последнюю в этом году экскурс-прогулку моего русскоязычного проекта провела в первое воскресенье ноября и смогла оставить об этом (было очень хорошо) запись в журнале. Позже получила от участницы “экскурса” фото на память (могу прикрепить некоторые из телеграма) - там я “типично, с экскурс-зонтом”.
В мини-Версале парка Бенрата в ноябре убрали все цветы, кроме последнего кустика хризантемы (кстати, у меня в палисаде хризантема в этом году не цвела(( и на стене здания Оранжереи я приметила улиток тон-в-тон!
9 ноября 2023
Фото, сделаны на прогулке по осеннему лесопарку (есть в моей жизни привелегия жить рядом) и в сочетании с мыслью: сколько же я хочу знать и передавать знания о деревьях (вчера пост на сайте публиковала, сколько у меня фото и текстов по тегу "деревья"!!
Нашла подходящую книгу (мою ровестницу, е тому же))
"Причудливые деревья" Эдвин Меннинджер, перевод с английского И. Г. Гуровой (Издательство "Мир", М. 1970, под редакцией и с предисловием канд. биол. наук П. И. Лапина)
Пролог. Доктору Уильяму Меннинджеру, Канзас
Дорогой Уилл! Я написал книгу о деревьях с причудами. Может быть, мне следует посоветоваться о них с психиатром? Деревья часто ведут себя подобно людям. Среда влияет на их размеры, долговечность, скорость роста, даже на их полезность.
Она, бесспорно, влияет на их поведение и форму, на образование яда в их организме, на развитие колючек по стеблю, чтобы защищаться от ближнего своего, она приводит к появлению всяческих отклонений от нормы в стволах, ветках, корнях, цветках, плодах и – что хуже всего – вносит неразбериху в их половую жизнь. Психиатры видят свою задачу в частности и в том, чтобы исцелять раны тех, кто раздавлен средой. Наверное, можно найти также способ помочь и тем деревьям, которые постоянно испытывают непосильные нагрузки или же нуждаются в правильном обращении, чтобы избавиться от каких то ненормальностей. Если человеческая личность способна на множество самых разных сдвигов, то сколько же их можно отыскать в мире деревьев! Среди миллионов деревьев, произрастающих в лесах Земли, и сравнительно небольшой горстки растущих в пустыне встречаются весьма своеобразные аномалии.
Это деревья, не сумевшие поладить с окружающей средой – с соседями или с почвой, в которую посадила их мать природа, или еще с чем нибудь, а потому отличающиеся неуравновешенностью.Один деревья общительны, им нравится жить и любить в гуще своих собратьев. Другие предпочитают одиночество и избегают соседства с себе подобными. В Соединенных Штатах Америки есть густые леса секвой, веймутовой сосны и дугласовой пихты. Однако в тропиках, где растут красные деревья (Swietenia mahagoni), очень редко встретишь одно красное дерево неподалеку от другого. Такие деревья можно назвать индивидуалистами. Но что же сказать тогда о подлинных отшельниках древесного мира, об аргентинских омбу (Phytolacca dioica)? Они растут так далеко друг от друга – на расстоянии многих километров, – что опыление между двумя особями почти невозможно. Омбу – таинственное дерево: еще никто никогда не видел засохшего омбу.
Неужели эти деревья вообще не умирают? Есть деревья, довольные своим жребием. Большие юкки (Yucca brevifolia) на юго западе нашей страны не жалуются на одиночество и изолированность. Они обрастают толстой шкурой, приучаются жить под палящим солнцем почти совсем без воды, и это им нравится. Они и не думают о том, чтобы перебраться в области с иным климатом или хотя бы отдохнуть где нибудь на берегу моря. А ведь многие другие деревья отправляются странствовать; они вторгаются в совсем чужие им края, нередко вытесняя туземные растения и становясь бичом этих мест, – ну совсем, как люди.В некоторых чрезмерно влажных областях многие деревья: впадают в детство. Они сошли с пути нормального развития, и с ними следует обращаться как с великовозрастными младенцами, каковыми они, в сущности, и являются.Многие деревья признают только определенную почву, климат или влажность, и в тех случаях, когда лишены их, чахнут и умирают. Абиссинское кофейное дерево (Coffea arabica) терпеть не может свою родину, но стоит выпустить его на зацелованные солнцем склоны бразильских гор, как оно начинает бурно развиваться в горделивом стремлении отдать все.
Тебя никогда не удивляло, что шоколад мы теперь получаем в основном из Африки, орехи кешью – из Индии, а натуральный каучук – из Малайи, хотя все деревья, поставляющие эти важнейшие продукты, являются уроженцами тропической Америки, и в частности Бразилии? Что это – какая то демонстрация? Или их родная среда требовала от них такого приспособления, которое было им не по вкусу?В этой книге я попытался сгруппировать деревья по их особенностям, но восемь видов не поддаются никакой классификации. Под воздействием каких то неведомых сил у них выработались признаки, не свойственные другим растениям и с трудом поддающиеся объяснению. Вот эти восемь феноменов.В Центральной Африке растет двадцать разновидностей деревьев Brachystegia. Девятнадцать из них – величественные лесные монархи, но двадцатая (Brachystegia rasseliae) не желает соперничать со своими собратьями и выше 15 см не вырастает. Почему?Одно плодовое дерево (Garcinia livingstonei) в Центральной Африке, родственник прославленного мангустана, часто выбрасывает тысячи вертикальных побегов – его длинные горизонтальные ветви покрываются целым лесом торчащих вверх стеблей.
Что это – безудержная жажда материнства, находящая преждевременный выход?В Южной Родезии растет акация (Acacia albida), которая покрывается листвой во время сухого сезона, когда листья всех остальных деревьев опадают, а в период дождей сбрасывает листья и становится голой, как сойка во время линьки. Есть ли оправдание такому поведению? Неужели везде обязательно должен быть свой мальчик наоборот? Двести лет назад на путешественников по Перу и Чили большое впечатление произвели благоуханные плюмерии, из цветков которых гавайцы так любят сплетать гирлянды. Эти путешественники сообщали, что черенки чудесных деревьев «не засыхают по два три года после того, как их срежут, и легко укореняются даже через два года». Если это не выдумка, значит существует дерево, которое не желает умирать, даже когда его срубят. Неужели жизнь способна существовать годами, скрытая внутри палки?
На лужайке перед фасадом Меннинджерской клиники в Топеке растет гинкго. У старых гинкго со ствола и больших ветвей часто свисают сталактитоподобные выросты, больше всего похожие на коровьи соски. Зачем они нужны?Некоторые деревья торопятся жить. Два вида в Малайе (Wormia suffruticosa и Adinandra damosa) на протяжении всего своего существования ежедневно образуют новые листья и цветки. Может быть, это избыток сексуальности?Наоборот, гватемальский губастик (Phyllocarpus septentrionalis), перенесенный во Флориду, выжидает пятьдесят лет, прежде чем зацвести, – к чему такое долгое упорство? Одно бразильское дерево (Hymenolobium) цветет лишь раз в пятнадцать лет, а малайский Homalium grandiflorum – с интервалом в двадцать и более лет. Не указывает ли подобное поведение на апатию или на своего рода застенчивость?Последним из этих обитателей леса, которые не поддаются объединению в группы, потому что особенности каждого абсолютно чужды всем остальным, я назову вечнозеленое дерево низин Малакки, в просторечии называемое «древом славы» (Artocarpus anisophylla). *Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона рассказывает про это дерево так: “Артолатрия → Артокарпус (Artocarpus L.; от греч. слов άρτος — хлеб и καρπός — плод), хлебное дерево — родовое, установленное Линнеем название деревьев из небольшого семейства хлебоплодниковых (Artocarpeae). Крупные деревья эти имеют цветы раздельные, но однодомные, т. е. растущие на одном и том же дереве, причем тычиночные собраны в сережки (в роде ивы), а пестичные или плодниковые (женские) — в початки, снабженные при основании двулистною поволокою. По отцветании весь початок и околоцветнички каждого пестичного цветочка сильно разрастаются, делаются мясистыми и образуют громадный шаровидный сложный плод/.../ Для южно-океанийских островитян А. является одним из питательнейших растений, уподобляясь картофелю или хлебным злакам. Выбранная из не вполне зрелых плодов их внутренняя мякоть, завернутая в листья, печется на горячих камнях и дает подобие хлеба, мало напоминающего пшеничный, но более близкого ко вкусу бананов; вполне же зрелые плоды обладают гнилостным вкусом /.../
Его метровые листья уникальны – во всем растительном мире нет ничего подобного им. Попробуй представить себе человеческую руку, на которой первый палец будет длинным, второй – коротким, третий – длинным, четвертый – коротким, и так далее. Нелепость! Что то невероятное! Однако именно таков лист «древа славы». Его главная жилка несет двенадцать пар листочков: первая пара – короткая (примерно 5 см), следующая пара – длинная (до 15 см), затем опять короткая, следующая – длинная и т. д. Такой причудливой формы не имеет больше ни один лист в мире.
Вы, психиатры, считаете, что труднее всего проникнуть за ту маску, которая скрывает природу и причины душевного смятения вашего пациента. За спокойной и безмятежной внешностью часто скрывается буря. В лесах Земли есть много таких же деревьев, которые под гладкой ровной корой прячут самые неожиданные аномалии.Я не стану больше докучать тебе сложными проблемами мира деревьев, но, чтобы разобраться во всех этих особенностях, необходимо знать историю каждого конкретного случая. Может быть, тебе будет проще осмотреть мой ярмарочный балаган, пока я буду стоять снаружи в роли зазывалы и уговаривать праздных зевак зайти и поглазеть на странных, необыкновенных, своеобразных, прихотливых и редкостных обитателей леса, представленных тут во всей славе своей.
С нежным древесным приветом твой брат Эдвин Меннинджер
1 июня 1966 г.
***
Доктору Карлу Меннинджеру
Меннинджерская клиникаТопека, Канзас
Дорогой Карл!
Пятьдесят лет своей жизни ты посвятил тому, чтобы научиться понимать душевное смятение людей. Прогуливаясь по этому собранию причудливых деревьев, ты, вероятно, не раз улыбался, замечая и тут «искажение личности под воздействием среды». Когда мы были мальчишками, отец часто бродил с нами по лесу на Мартин Хилле, который теперь превратился в парк твоей клиники, и старался пробудить в нас интерес к деревьям.
Он понимал их борьбу за существование, и он научил нас узнавать гикори, потому что они самые выносливые, лещину – потому что она самая шумная, клены ясенелистные – потому что они быстро растут, черный грецкий орех – потому что у него самая красивая древесина и самые вкусные орехи. Я помню, как он помог тебе выкопать молодой грецкий орех и отнести его домой.
Вы вдвоем посадили его во дворе, и дерево прекрасно принялось. И оно всегда было «деревом Карла». И вот пятьдесят лет спустя мы снова разговариваем о деревьях. Экземпляры, представленные в этом музее деревьев, в большинстве своем тропические: во первых, потому, что в тропиках растет в десять раз больше разных видов деревьев, чем в умеренной зоне, а во вторых, потому, что избыток тепла и влаги или же полное ее отсутствие, характерные для тамошних мест, приводят к возникновению особенностей, которые резко отличаются от всего, к чему привыкло большинство читателей.
В качестве примера можно привести явление, обычное для тропиков и неизвестное в умеренной зоне.
В тропиках земледельцы, которым нужно расчистить от сравнительно небольших деревьев участки сухих нагорий, сталкивались с большими трудностями, чем те, кто расчищает участки во влажных лесах, хотя деревья там выше и толще. Дело в том, что деревья саванны привыкли к степным пожарам в сухие сезоны (которые для них являются также временем цветения и плодоношения) и научились размножаться вегетативно, давая побеги от корней тотчас же, как только огонь уйдет. Поэтому просто срубить и сжечь эти деревья еще мало – из корней вскоре их вырастет вдвое больше.
С другой стороны, большие деревья влажных лесов утратили способность размножаться вегетативно, с помощью корневых побегов, и если их срубить и сжечь, лес отступает. Резкие различия между засухой (плюс пожары), с одной стороны, и избыточной влажностью – с другой, создали две совершенно разные формы приспособления. Иссушающее действие солнечных лучей в жарких странах привело к тому, что у многих деревьев выработались защитные приспособления, которые помогают им накапливать или сохранять влагу.
С другой стороны, деревья, растущие на болотах или во влажных областях, нашли способы бороться с затоплением и противостоять течению. Подобное приспособление к среде приводит к тому, что у многих деревьев развиваются неповторимые особенности.
Нагрузки, создаваемые ветром, играют в мире деревьев такую же роль, как психические нагрузки в мире, людей. Удары ветра можно сравнить с физическим насилием. Каменистые почвы препятствуют росту корней и душат растение. Борьба с другими растениями за свою долю солнечного света и влаги иногда принимает крайние формы. Сопротивление вредным животным, паразитам, плесени и болезням среди деревьев может быть таким же упорным, как в человеческих джунглях. Все эти нагрузки вызывают у дерева неожиданные изменения. Благодаря жизненной энергии и силе оно может выйти победителем из схваток с большинством своих врагов, но рубцы от этих схваток сохраняются и после победы.
Перипетии борьбы воздействуют на рост деревьев, на их приспособление к окружению, на их средства защиты, на способы размножения и даже на их внешний вид.
Иногда мы находим памятники, безмолвно свидетельствующие о смертельной борьбе, из которой дереву не удалось выйти победителем. Таковы «лавовые деревья» на Гавайях. Потоки раскаленной лавы пожирают все мелкие растения и заливают огромные деревья, оказавшиеся на их пути. Позже, когда лава остывает и рассыпается, ветер уносит пепел, а гигантские деревья остаются стоять, словно статуи, выточенные из лавы, и вскоре их окружает новая растительность, которой не довелось испытать губительного действия огня.
Всю нашу жизнь мы с тобой наблюдали эту борьбу между деревьями и окружающей средой. Поскольку деревья – это единственное восстановимое природное богатство, мы оба потратили: значительную часть своей жизни на изучение деревьев, той роли, которую они играют в человеческих делах, и их значения для будущего. Мы своими глазами видели, какие приспособления вырабатывают различные деревья, чтобы преодолеть трудности, с которыми им приходится сталкиваться.
Ты вырастил в своем саду десятки декоративных и плодовых деревьев и, наверное, мог почерпнуть у них много полезного для понимания поведения, взаимоотношений со средой, воспроизведения, естественного антагонизма и мирных компромиссов. И ты, наверное, не раз вспоминал эти деревья, когда пытался проникнуть в глубины антагонизма личности и среды и понять ту решимость, с какой и человек и дерево стремятся жить во что бы то ни стало.
Вся жизнь – это борьба. Потребность жить так же неукротима в деревьях, как и в людях. Через тернии мы достигаем звезд. Несмотря на огонь, засуху, горе, утраты, голод, бури, наводнения, ветры, а порой, быть может, и переизбыток благоприятных обстоятельств, деревья – как и люди – выживают (иногда) и показывают человечеству пример терпения, настойчивости, упорства, а главное – приспособляемости.
Читатель этой книги, несомненно, интересуется деревьями. По мере того как он будет все больше и больше узнавать об удивительном мире деревьев и той борьбе, которую им приходится выдерживать, чтобы остаться в живых, ему, быть может, удастся лучше понять и те явления, которые могут перевернуть вверх ногами даже наш человеческий мир.
С нежным древесным приветом твой брат Эд
1июня 1966 г.
Получила здесь, в комментариях, привет из прошлого - он пролежал три месяца незамеченным (3 месяца назад):
Жизнь - такая странная штука, не вышепчешь. Сегодня листала старые свои записи, еще из прошлой жизни. Точнее сказать, дважды прошлой жизни. Столько комментариев, столько друзей. Одних, к сожалению, уже с нами нет, другие стали далеки, хотя и до лиру нас связывало многое на других площадках. Но ни на ком сердце так не ёкнуло, как на тебе. Потому что глупо как-то получилось, просто глупо и всё. Даже если этому можно и дать грамотные объяснения. Рука сама собой клацнула по нику, хотя и понимала, что тебя на лиру давно нет. Но в последнем сообщении есть ссылка на твой сай. Забежала и вижу этот пост про "воскресение".
Это удивительно читать тебя, словно и не было этих 10 лет.
Ты - хороший человек, очень хороший, и всегда такой была. Спасибо за возможность сказать тебе это.
Из другого мира
(перелистывая дневники и бортжурналы)
Автор комментария была со мной в одном добром флешмобе 11 лет назад, в “другой жизни”. Тогда моя “ЗАЯВКА ИЗ ДЮССЕЛЬДОРФА” была оставлена 07 Мая 2012 года в сообществе “Бортжурнал_ЛИ-001”:
“Прочитала про эту милейшую идею сегодня у -Extra- и прошу принять заявку из Дюссельдорфа.
Примем со всей душой и по высшему уровню, я со школьной скамьи несколько лет запускаю самолётики работала на почте в аэропорту )))
Поясняю, что это из виртуального прошлого, тогда на ли.ру нас было много «близких по духу» по всему миру. И парень из Днепра придумал «запустить» самолётик из тетрадного листа (отправив его по почте, приложив бортовой журнал) в мир. Ко мне он прилетел из Минска (и так связал меня серьёзно до сих пор с человеком виртуально) и от меня полетел в Киев (до сих пор мысленно и особенно в последние годы я с ними). Можно сказать (и проследить по записям бортжурнала, который вернулся в 2015 году в Днепр из Уфы - там полёт был закончен, …) облетел земной шар и тронул сердца случайных виртуально подружившихся (остались ещё наши виртуальные фотоотчёты о путешествиях нашего лИтуна)).
И ведь, отправляя комментарии в фб или в мессенджерах сейчас - нажимаем на голубой символ-самолётик)))
Автор идеи, Юрий, создал этот электронный бортжурнал, в котором оставил нам память, как "повод вспомнить ожидание чего-то хорошего, хотя это было в другом мире" (14 Января 2015, когда "журнал вернулся из Уфы, благодаря откликнувшейся Санрейн, в исходную точку и я сделал его электронную копию через issuu")
Тогда Nepowtorimaja из Германии откликнулась:
Юр, нашла. Это нечто. Сижу реву. Какой же ты мододец!!!)))
а Юра из Украины:
Nepowtorimaja, не реви))) над хорошим нужно смеяться:)
И я TatjanaSch из Германии:
Не плакать не получается. Юрий, огромная благодарность!
а Юра:
TatjanaSch, я благодарен всем вам, вашим рукам, создавшим этот бортжурнал.
а nnadink из Сибири:
-u-, Спасибо большое за то, что сохранён Лётный Дневник!
А, может быть, всё-таки продолжить полёт?
а Юра:
nnadink, спасибо за предложение, полагаю, что хеппи-энд у флешмобов бывает только один:)
С Юрием есть контакт в фб, я его там ещё раз благодарю, потому что в сердце он до сих пор, помню, сохраняю и плачу. А он благодарит за напоминание: “я потерял ссылку, и не думал, что проект еще существует. Привет из прошлого и всем, кто не с нами”.
Записываю 28 ноября 2023:
Что делаю в ноябре 2023, отличное от повседневных мыслей - сколько горя! - о войне и трагедий этого времени?
Вспоминаю (сейчас перечитываю свои дневниково-альбомные записи середины 2016 года) про Нью-Йорк и поездки к маме в Москву, смотрю за окно на дождь и не хочу выходить (но опять вспоминаю прогулки этой осени и детали (я о природе), которые удивлять не перестают, но к фотографированию не приводят, или приводят, но всё меньше и реже).
Телевизор включаю только для новостей и передач о природе, но больше читаю (разное: фб, новое "самиздатное", но о недавном прошлом и прошедшим частично мимо меня, и параллельно старое "фантастическое", но о сиюминутном), разговариваю (телефоническим образом) с братом о прочтённом и детских воспоминаниях, снах и о повседневном-бытовом (а там отсутствие электричества), скатываясь на лингвистические темы.
А потом опять живо вспоминаю маму, горюю, успокаиваю сама себя и думаю (но не вмешиваюсь) уже о брате, его сыне, мамином вну(ч)ке и моём племяннике, вслед за этим и (выдыхаю, переставая тревожиться) о виртуальной знакомой, а потом снова думаю о прочитанном и параллелях, о том, что старые друзья редко выходят на связь, и снова вспоминаю (думаю о том, что надо записывать "про сейчас" - вот как сей момент) и опять читаю...
"— ...Что же до телефона, то он просто не нужен. Мне и поговорить-то не с кем.
— Да уж, признаюсь честно, ты справляешься будь здоров, даже без телефона и электричества. Устроился лучше большинства наших.
— Мои потребности всегда были невелики, вот и весь секрет. Просто мои потребности невелики.
— Ты пишешь новую книгу?
— Я всегда пишу новую книгу, Джейк. Всего-навсего записываю, что видел, что слышал и что обо всем этом думаю. Я буду заниматься этим, даже если мои книги всем наскучат. Я бы занимался этим, даже если б на свете не было книг.
— Ты много читаешь, больше всех.
— Пожалуй, — кивнул Ламберт. — Чтение доставляет мне удовольствие.
«И это действительно так, — подумал он. — Выстроившиеся на полке книги — это толпа друзей, даже и не книг вовсе, а мужчин и женщин, вступающих со мной в беседу вопреки разделяющим нас пространствам и временам.» Ламберт прекрасно понимал, что его собственные книги не войдут в число бессмертных творений, да и его самого переживут ненадолго, — но иногда он тешил себя мыслью, что когда-нибудь, лет эдак через сто, неведомый потомок наткнется на его книгу, скажем, в букинистическом магазине, возьмет ее в руки и прочтет пару абзацев. Быть может, она придется читателю настолько по душе, что он купит ее и унесет домой, чтобы поставить на полку; а со временем, глядишь, книга перекочует обратно в букинистический, чтобы дожидаться нового читателя.
«Странное дело, — думал он. — Я писал лишь о том, что под боком, о вещах, мимо которых большинство людей прошло бы, даже не заметив, — хотя мог бы писать о чудесах, отдаленных от Земли на многие световые годы, о диковинах, находящихся на иных планетах, кружащих вокруг иных солнц». Но мысль писать о них даже не приходила ему в голову, ибо эти знания были его личным секретом, не предназначавшимся для посторонних..."
(с) Клиффорд Саймак "Брат", 1977 - Перевод: А. Филонов
Фото - из ноябрьского, восхитившего, но показанного только брату (а теперь и тут, в "альбоме" на память о ноябре 2023, чтобы было что вспомнить)
