«Королевская аллея», ещё одна

Дюссельдорфские новости (в том числе и русского) «книгопечатания».

Перевод романа «Королевская аллея» Ханса Плешински (бестселлер, издан на немецком в 2013 году) опубликован теперь и в России (Москва, Центр книги Рудомино, 2016. – 560 c. ISBN 978-5-00087-080-8). Перевела роман Татьяна Баскакова, она же провела интервью с писателем, на которое я обращаю внимание, выдержки из которого выборочно цитирую здесь.

Немецкий автор создал в «Королевской аллее» очень интересный образ немецкого города (и конкретного Дюссельдорфа), «жители которого в большинстве своём были свидетелями нацистской эпохи». А фабула при этом сводится к тому, что летом 1954 года 79-летний Томас Манн (1875–1955)  приезжает на два дня в Дюссельдорф, «отдыхает в отеле, выступает с чтением отрывка из романа о Феликсе Круле, случайно встречает человека, который послужил прототипом для его Иосифа, и вместе с ним недолго прогуливается по саду...»

С точки зрения российского законодательства там есть важный казус: это произведение рассказывает о гомоэротической связи Томаса Манна с юношей из Дюссельдорфа. Для немцев это только факт биографии великого писателя, не более (вспоминается казус великого Чайковского). Нам в романе «Королевская аллея» (помимо ещё одной мелочи – очень дюссельдорфского названия) важно другое – это притча, играющая с литературными текстами и проясняющая роль писателя в современном мире.

Вернувшийся в город своей молодости Писатель в своей речи призывает дюссельдорфцев к «максимально бережному обращению друг с другом и с миром», но в то же время говорит, что им «предстоит в ходе трудоемкого процесса обеззаразить Германию».

Отель «Брайденбахер хоф», размещённый с адресом Кёнигс-аллее 11 (то есть на «Королевской аллее»), этот фешенебельный отель «становится сценой для вереницы разыгранных в жанре фарса встреч на орбите путешествующего величайшего поэта эпохи. При этом Плешински удается запечатлеть эру Аденауэра в жанровой картине, подать её в виде коктейля, какой современная немецкая литература ещё не предлагала вкусить читателю: к пастельному колориту экономического чуда здесь примешан коричневый смрад и все это залито злой иронией. ... Мучительно-неловкие речи местной знати, бывший нацистский фельдмаршал под одной крышей с эмигрантом и прекрасный юноша-лифтёр по имени Арман, в котором угадываются черты Круля - все это также элементы пастиша Плешински, разворачивающего перед читателем широкий веер комических ситуаций между фактами и фантазией. Истинные знатоки и любители Томаса Манна обнаружат здесь многочисленные аллюзии, но, кроме того, это и ретроспективный общественный роман о становлении федеративной республики, способный заменить иной скучный урок истории» - так написала два года назад Кристина Майдт-Цинке / Kristina Maidt-Zinke - критик и рецензент, сотрудник отдела литературной и музыкальной критики газеты "Зюддойче Цайтунг", постоянный автор газеты "Ди Цайт".

А вот отрывок из романа с описанием исторической фигуры и памятника (там с ним не всё верно и я поправляю //):
«Здесь про него знает каждый школьник. Курфюрст Иоганн Вильгельм Пфальцский, герцог Юлиха и Берга, был великолепным барочным бонвиваном. Именно благодаря его правлению, его душевной щедрости и расточительству их городок возле Рейна, некогда тесный и сырой, превратился в Нижнерейнскую Флоренцию, в Маленький Париж, раскинувшийся посреди тугайных /?/ лесов. Этот представитель династии Виттельсбахов – к которому в результате легендарных пирушек с подданными, которые он устраивал aus Spaß an der Freud', «ради радости как таковой», как бы само собой приросло ласково- просторечное имя Ян Веллем, – построил здесь, в мусической /?/ пустыне, первый оперный театр: сразу снискавший, благодаря своим примадоннам и кастратам, мировую известность; заложив какой-то ненужный клочок земли, курфюрст основал Дюссельдорфскую картинную галерею, которая (вплоть до того момента, когда её насильственно «унаследовал» Мюнхен) выставленными в ней «Вознесениями» Рубенса помогала воспарить в райские выси и многим специально приезжавшим сюда путешественникам. Предприимчивый отец отечества, чьи кутежи стали стимулом для развития всех ремесел, был еще и инициатором непрекращающихся маскарадов и балов во дворце; поэтому неудивительно, что для блага возвращающихся домой горожан (а также спотыкающихся носильщиков паланкинов, которые прежде, в темноте, нередко роняли седоков в сточную канаву), он велел инсталлировать одну из первых и самых ярких в Европе систем уличного освещения. Ян Веллем был человеком деятельным и наделённым хорошим вкусом. Мир его праху, покоящемуся в Церкви Апостола Андрея, теперь под обрушившимся сводом и временной крышей /с точки зрения 1954 года – да/! А чтобы быстротекущее время никогда не смогло его устранить, этот жизнерадостный правитель – государственные долги за выпавшее ему на долю счастье наверняка пришлось выплачивать бедствующим потомкам – еще при жизни велел соорудить в резиденции бронзовый памятник ему самому, на высоком цоколе /цоколь есть, но он сооружён позже и отдельно от памятника/. Итальянско-фламандский мастер изобразил царственного всадника в доспехах, с париком и курфюстской шапкой на голове, в натуральный рост; бюргеры, надо думать, с воодушевлением пожертвовали медь для дорогого монумента: так что теперь Ян Виллем, скончавшийся бездетным, скачет на своём капитальном зелёном жеребце, указуя скипетром на нашу посюсторонность; по счастью, ничуть не пострадавший при бомбежках, он скачет от рынка к Бургплатц на другом берегу реки /направление и «другой берег» указаны неверно/; упитанный и непоколебимый, он вот-вот пересечёт мост /он стоит спиной к Рейну и не у моста/: будто по прошествии стольких столетий всё ещё хочет осчастливить скупых жителей Нидерландов своими карнавалами и кипением артистической жизни».

Переводчик Татьяна Баскакова (Лауреат Премии имени Жуковского «за многолетнюю творческую деятельность в сфере художественного перевода и продвижение немецкой литературы в России» 2010 года)считает (ахтунг: прекрасная метафора!), что ««высокая» художественная литература — это бесценное богатство, что-то вроде зон нетронутой природы или древних архитектурных памятников, которые в сегодняшнем мире находятся в «зоне риска», которые необходимо охранять. А «охранять» книгу значит способствовать тому, чтобы ее продолжали читать и обсуждать. Именно в этом, по-моему, и заключается задача переводчика. Самая непростая его задача. Я как переводчик ощущаю себя работником посольства Ханса Хенни Янна в России (/немецкий автор/ и, по совместительству, ряда других посольств /авторов/). Смысл своей работы я вижу в том, чтобы каждый желающий мог прийти и провести там праздничный вечер. Или — получить визу для посещения этой страны. Или — вид на жительство».

Ещё одно её верное наблюдение: «В Германии же, например, интересоваться новыми книгами нормально — на авторские презентации приходят самые разные люди; я часто убеждалась, что даже люди, которые не имеют возможности много читать, все-таки стараются выбирать для чтения хорошие книги, а не жвачку развлекательной литературы».

Могу и со своей стороны подтвердить, что интересоваться новыми книгами и выбирать хорошие книги – нормально!