"Стеклянный город..." По следам экскурсии.
/Историко-архитектурно-лирическое.
Это я про Герресхайм опять. Ломала голову, выбирая начало. Удобнее и быстрее всего туда добираться через ж/д станцию, "неумытую" и с видом на руины фабрики.
Фабрика производила стекло, сейчас перестраивается в жилой квартал. Мы прошли через некрасивое и рабоче-барачно-кирпичное. В кирпиче есть своя прелесть, мы её заметили все - каждый в своём контексте.
По простым улицам шли, но по пути и на приукрашенныхое югендштилем буржуазной застройки заглядывались. Любопытство потянуло на кирпичные задворки дома и там нашлись трогательные стеклянные артефакты. Очень символично.
Не преминали вглядываться в окна и витрины. Прозрачность притягивает внимание. Потом был проход к фабрично-кирпичному переулку с рядом домишек, которые при подведении итогов наших совместных наблюдений за городом были названы "витражными домами". Забавно...
А сегодня в моей "читальне" - случайно ли? - нашлось такое ("Стеклянный город..."), тоже очень занимательное о противостоянии стеклянной и кирпичной архитектуры:
"Использование при строительстве стекла, позволяющего солнечному свету проникать в комнаты и являющегося прозрачной перегородкой между внешним и внутренним миром, намекает также на иной стиль жизни, на абсолютное овладение пространством, на уничтожение мелкобуржуазного интерьера: стекло противостоит отъединенности человека. В противовес одноцветному и дисгармоничному агрессивному миру кирпичей немецкий архитектор и писатель Пауль Шеербарт (*необыкновенно интересная биография!) мечтал создать стеклянный город для новых людей, миролюбивых жителей прозрачных, солнечных домов. Его книга «Архитектура из стекла» (1914), вызревшая на плодотворной почве Югендштиля, весьма скоро стала теоретическим манифестом молодых архитекторов, объединившихся в те годы вокруг Бруно Таута. Шеербарт [Scheerbart] придает архитектуре из стекла роль мессианского освободителя от зла и бед, соединившихся под общим знаменателем милитаризма той эпохи. По его замыслу, стеклянная архитектура есть символ вновь обретенной общей чистоты, полного слияния обитаемого пространства и мира природы, космического освобождения человека, почти что земного рая. Инновационный заряд и взрывную мощь утопии Шеербарта сразу же заметили такие внимательные и тонкие критики, как Карл Эйнштейн и Вальтер Беньямин, который приветствовал в очерке «Архитектура из стекла» попытки вырвать человека из ограниченности интерьера: «Пришел последний час способа жизни в старом смысле, где интимность и безопасность были на первом месте... Будущее — под знаком прозрачности» [Benjamin 1979]. Покоренный 'астральным эсперанто' прозы Шеербарта, Беньямин признает в последнем мыслителя, предложившего новый стиль отношений между человеком и природой, видя в его грезах будущий образ нового человечества, обретшего согласие с техникой и готового использовать ее по-человечески.
В архитектурных фантазиях Шеербарта (один из его романов, «Мюнхгаузен и Кларисса», посвящен чудесам Всемирной выставки в Мельбурне) сохраняется та метафорическая цепочка стекло-природа-храм, которая несла столь значительную смысловую нагрузку на всемирных выставках: стеклянная архитектура для него — чистый лирико-философский миф, максимально полно связывающий стекло с космической духовностью и фантастическим преображением мира..."
А дочитавшим про "лирико-философский миф" столетней давности - картинки с прогулки по кирпично-стеклянному и югендштилю района Герресхайм на востоке Дюссельдорфа.
И "на десерт" - есть ещё одно сочетание старого и нового, замена кирпича на стекло - современный фахверк - стеклянный! И строители его знают, что...
"Главным идеологом стеклянной архитектуры был Пауль Шеербарт. Он подробно, в деталях описывал стеклянные дома, города и даже материки. «Мы хотим таких стен, которые бы не отгораживали нас от огромного, бесконечного мира, - писал он. – Величайшим является то, что лишено границ. Лишенное границ – это бесконечное мировое пространство… Вот почему мы хотим, чтобы стеклянная архитектура победила все прочие». Архитектура как таковая, по Шеербарту, способна коренным образом менять культуру, а проблемы современных европейцев обусловлены жизнью в замкнутых пространствах".
И ещё одно сравнение и факт из жизни фантаста и популяризатора стекла:
1914 год - "Война начинается, и Николай Гумилёв пишет о её «святом и величавом деле», а немецкий поэт Пауль Шеербарт в знак протеста против милитаризма решает заморить себя голодом. Правы оказались оба — в мировой войне сплелись тёмные и светлые струи мертвой и живой воды, смерти, позора и воскресения" (источник).
