Альбом 2*2020 (февраль)

"Театры, площади, обеды, журналы, книги, магазины, все это поглотил я в один приём, и удивляюсь, как выдержала его физическая и моральная моя организация. Теперь, когда сел я в широкие кресла и придвинул к себе десточку почтовой бумаги с полным намерением наградить вас одним из тех писем-слонов, к которым вы должны уж теперь привыкнуть, – не знаю, как привести всё виденное, выслушанное, вычитанное в порядок и с чего начать. Не начать ли с обедов?.."
(c) Павел Анненков в "Письмах из-за границы" (1842)

Нет, с обедов начать не получится, так как я практически никогда не обедаю (а “первое” мы едим, как “главное” на ужин - суп с лечебной функцией (требовалось пару раз в этом феврале). И один раз обедала - в саааамом конце: 29 февраля, приглашена была бывшей шефиней домой на Нижний Рейн (и это из особенно милой моему сердцу категории “мои немцы”). Надо запомнить, заметить: работа, 2011. Дружественность. Сочувствие. Судьба. Собака. Дружба. Коллегиальность. Кризис. Взаимопонимание и взаимопомощь. Благодарность. Гостеприимство. Щедрость.

Фотографии делала опять на телефон, который справляется с фото-задачами (макро))

Разнообразие осадков и погода в широком ассортименте - это о повседневном.

“Февраль выдался ледяным, но солнце светило, что было и остается редкостью в зимней Вене. И тем ярче сияла в снегу роскошь новой Рингштрассе. Вена была полна сил, став городом мирового значения. Это ощущалось по всему миру, но только не в самой Вене – там, в радостном пылу самоуничтожения, никто и не заметил, как город возглавил движение, именуемое модерном”.

А я “руководила” из Дюссельдорфа немного передвижением в Вене (для О+А)

И о Рильке:
”Он так тонко понимает женщин, так глубоко вживается в природу, в нем столько вчувствования во все, что на исходе лета он сострадает городам, «изнуренным от неотступности лета». И, вероятно, поэтому лишь кто-то вроде Рильке способен при самых первых теплых лучах солнца этого года ощущать будущий жар их разрушительной силы. В письмах к матери и далеким подругам сердца он сетует, как пагубно действует на него весна: «Солнце перегревало: в семь утра ещё стоял февраль, а четыре часа спустя, около одиннадцати, казалось, что на дворе август». ... 19 февраля он поспешно уезжает. В конце месяца он обживает новую парижскую квартиру на улице Шампань-Премьер. За полтора года объездив пол-Европы, пытаясь убежать от себя, он оказывается в предвесеннем гуле метрополии. Он боится пристать к берегам, осесть. Но он хочет еще раз попробовать, здесь, в Париже, в этом месте. Но он совсем забыл, как это бывает. Сидеть, работать, не переживать. Жить…”
(с) Флориан Иллиес “1913. Лето целого века” (1913. Der Sommer des Jahrhunderts).

Приблизительно, как у Рильке в Париже был и мой февраль в Дюссельдорфе)

Из приятного: уже много цветущих и обещающих весну-красну деревьев, а ярко розовеющий - миндаль, он первый в году. Миндаль чудный стоит голый в розовом неглиже.

А так, по-зимнему всегда калина в цвету, и есть настоящие зимоцветы. Ну и орешники цветут, только их никто не воспринимает, как цветущие. Получается круглогодичное цветение.

В середине февраля как по команде деревца и кустарники вдоль дороги покрылись белой «пенкой» цветения.

Провела немного времени на “природе” - на берегу Дюссели с приятным семейством (три поколения, представитель младшего заявил: "Мы настоящие археологи")) и в музее, где видели кости ("Я нашёл голову!"). Погуляли среди камней, мха, подснежников. Устраивали пикник (семья Милкински - меня пригласили и угощали) - во мхах (почти "в горах") на камнях, среди скал. Я любовалась и дышала свежим воздухом, запивая белым и очень имбирным глинтвейном. Катя нашла поляну с подснежниками (и сфотографировала для нашего очарования), пели птицы и пахло лесом.

Макс нашёл и трагично утратил большой дубовый лист… Уговорами не смогла помочь, опечаленно.

А в музее каждому по-своему интересно (я там очень люблю на людей смотреть). В неандетальском музее особенно люблю вот это человечество.

И одна особенная точка-омут) над ней я всегда зависаю!

1234.5 (21.2. в конце дня в авто-кокпите)

Зацвели нарциссы!

Ну и крокусы (домашняя реанимация самоубиец из садика) отцвели (!) Увидела их лежащими плашмя на земле, забрала в дом. Попросились к столу. Одна рюмка на всех - достаточно. Они раскрылись за пару минут!

Ради эстетики. Из жизни одного отдельновзятого дома.

За кадром (опять же ради эстетики) остаются неприятности и нервность (это я уже ради правды). Покупаю розы и тюльпаны (пока своих в саду нет).

14-2 - другой букет

Три причины (или повода):
1) Голландия рядом
2) Пятница
3) 14 февраля
Именно в таком порядке :-) - тюльпаны (1) как ботаническая иллюстрация (2) для любования (3)
***
Четыре разных вида.

"Компонировала" (сказал муж) и заглядывала в них в поисках Дюймовочки (которая противоположность Золушке)))

Сравнительный анализ “Золушка/Дюймовочка”:

Золушку не брали на бал (ну и замуж сначала тоже), а Дюймовочку выкрали и принуждали к замужеству. Золушкина профессия больше домохозяйка, Дюймовочкина - медсестричка для Ласточки. Золушке помогла Фея 🧚‍♀️ и она стала принцессой, а Дюймовочка сама стала 🧚‍♂️ и женой Фея))

Краткий пересказ хорош:
Дюймовочка
Бездетная женщина по совету колдуньи вырастила из зернышка тюльпана девочку в дюйм ростом — Дюймовочку. Колыбелькой для нее стала ореховая скорлупка, лодкой — лепесток тюльпана в блюде с водой и цветами, где девочка плавала и пела. Однажды ночью ее украла жаба, чтобы сделать невестой для своего безобразного сына. Плач Дюймовочки, сидящей на листе кувшинки, пока жабы украшали свое жилище, разжалобил рыбок — они перегрызли стебель и девочка поплыла по течению, запрягнув в свою лодку мотылька. Красавицу унес к себе майский жук, но его сородичам не понравилась щуплая девочка, и он оставил ее в ромашке. Дюймовочка разрыдалась от того, что считала себя некрасивой, хотя на самом деле была очень хорошенькая.

Зимой девочка ушла из леса и добрела до норки полевой мыши. Та обогрела и накормила бедняжку, оставила ее у себя и посоветовала выйти замуж за богатого крота. Будучи в гостях у этого завидного жениха, Дюймовочка увидела ласточку — ее все считали умершей, но девочка, укрывая птичку покрывалом из травы, услышала, как бьется птичкино сердце. Всю зиму Дюймовочка ухаживала за ласточкой, поранившейся о терновый куст и отставшей от сородичей, а весной та улетела, предложив девочке полететь с ней (отказалась — жалко было бросать мышь).

Тем временем к Дюймовочке уже посватался крот, и все готовились к свадьбе. Осенью приданое было готова, а на слова девушки о том, что она не хочет выходить замуж за крота, мышь пригрозила своими зубами. В день свадьбы невеста вышла попрощаться с солнцем и цветами, и встретила ласточку. Птица опять предложила улететь — и в этот раз Дюймовочка не отказалась. В теплом краю ласточка посадила подругу в цветок, где сидел король эльфов. Он сделал предложение красавице; на свадьбу ей подарили пару прекрасных крыльев.

Без чудес, как говорит моя славная мама, не прославишься!
Солнце обеспечивает радужное в чёрно-белом быту.

Размышляю при этом о чёрно-белом, с Гёте :)
"В живописи редко встречаются картины, сделанные чёрным и белым. Примером таковых могут служить некоторые работы Полидора, так же как и наши гравюры и эстампы. Эти произведения, поскольку в них уделяется внимание формам и позам, имеют свою ценность; однако они мало приятны для глаза тем, что возникают благодаря мощной абстракции"
© И.В. Гете "К учению о цвете. Хроматика."

Отдых - это читать (от завтрака до полдника) и перечитывать (от полдника до ужина), вспоминать. Например, что у меня на ужин 10 лет тому назад (как время летит!)...

"...совсем неожиданно приснился мне как раз – как думаете кто? Приятель мой, декоративный живописец! В коричневом сюртуке стоял он передо мною, и я будто бы упрекал его горькими словами: «Как это вам не стыдно жить бог знает где, когда вот здесь ... И что вы это там рисуете? Какие вы там созидаете на полотне клетушки с окнами, какие лепите сбоку лесенки? Что за террасы вы там мажете, которые никуда не выходят, а если и выходят, то словно говорят: да что тут смотреть; ничего нет любопытного. Да и сады ваши годятся только для прогулки немке, которой прискучило окошечко с деревянным балконцем и двумя горшочками цветов на нем. Да и осмелились ли вы когда-нибудь пустить воду так, чтоб не она походила на дождевую лужицу, скопившуюся в углублении? Переезжайте сюда, сударь. Здесь есть из камня, из мрамора, из гранита в полной своей действительности лестницы великолепнее ваших храмов, переходы, галереи, террасы, подобных коим не начертали еще мелом на полотне ни вы, ни учителя ваши...; сады, балконы, залы, от которых закружится у вас голова и, вероятно, воскликните вы: это уж слишком; нам этого нельзя! Счастлив будет тот день и много я порадуюсь, когда воображение ваше достигнет до величия одной из мраморных передних здешних.» И отвечал мне мой приятель: «Ох, боже мой! Что вы говорите? Вы не понимаете… Уж нынче это принято у нас, чтоб лестницы вели на стену, в кабинетах стояли огромные колонны, на галереях чтоб не было видно и кошки, крыши украшались куполами, и в садах стояли лукзорские обелиски. Это для эффекта: вы не понимаете…» Тут я и проснулся”.

Вот такая ещё литературная гостинная (не изба-читальня)) у Анненкова:
"Я здесь достал у А. И. Тургенева последние три тома Пушкина и, после четырнадцатимесячного воздержания от российской литературы, с первого приема наткнулся прямо на нашего псковского усопшего. Господи владыка, как он ударил по всему существу!.. Да вы, впрочем, не поймете, что значит читать за границей Пушкина. А здесь решительно ничего нет в литературе даже такого, чтоб наделало шуму. Французы совершенно согласны, что путешествие Гюго на Рейн – скучно. «Майорка» Жоржа Занда, тоже путешествие, расшевелило несколько умы, но скоро было забыто вследствие таковой резолюции: не может быть, чтоб «Майорка» была так хороша. Роман Бальзака, печатавшийся в «Siecle» и вышедший особенною книгой: «Записки двух девушек», кажется, возбудил даже здесь негодование излишнею фигурностью выражения…. Книгопродавцы прибегли с горя к картинкам и великолепным изданиям, чтоб завлекать охладевшую публику; новый роман Сулье: «Если б молодость ведала! Если б старость могла!» издается еженедельно листками, со всею типографскою роскошью, и бог знает, когда кончится. В этом роде замечательны статейки, собранные под заглавием: «Животные, писанные ими самими (peints par eux-memes), а нарисованные другими», с прекрасными карикатурами Гранвиля".

А я при этом думаю “похоже на инстаграм” :-)

Февральские сумерки на окраине Дюссельдорфа...
... выглядят так:

"Сумерки угасавшего февральского дня мягко обволакивали пустынные, словно вымершие улицы окраин Дюссельдорфа. Было свежо, но не морозно, выпавший накануне тонким слоем снег подтаивал на асфальте. Луна серебрила покрытые инеем крылечки, низкие крыши и фонари, отчего они казались голубовато-синими.
Старинный город с черепичными крышами, островерхой ратушей и ветхими притаившимися в безмолвии домами окраин в этом фантастическом освещении казался сошедшим со старой гравюры, хранившейся в пыльном зале забытого Богом и людьми музея".
"Дюссельдорфский убийца" Эдгара Уоллеса начинается такими красивыми словами, а потом рассказывает про одного детектива, расследовавшего дело Кюртена.

В действительности - не так. Снега нет, крыши не черепичные, дома окраин не ветхие.

Как-то за завтраком - на фоне радио (канал классической музыки, как всегда) - перестаю жевать, так как услышала мелодию, к которой хорошо знаю слова "Нас утро встречает прохладой"... ужаснулась. Говорю мужу: "Что ЭТО??? Я знаю на-и-зусть слова..."

Помолчали, дождались, когда в конце бодной "утренней" музыки объявят "музыка Шостаковича к фильму «Встречный»".
...

После смерти поэта Бориса Корнилова песни на его стихи исполнялись и печатались с примечанием «слова народные» — так было и с этой знаменитой «Песне о встречном» («Нас утро встречает прохладой...», композитор Д. Шостакович ) из кинофильма «Встречный» ().

Горячее и бравое,
Бодрит меня.
Страна встает со славою
На встречу дня.

Бригада нас встретит работой,
И ты улыбнёшься друзьям,
С которыми труд и забота,
И встречный, и жизнь — пополам...

1932

К новой машине привыкла через два месяца…

А ещё мне первый штраф пришёл, превысила скорость на 8 км/ч =15 евро, но очень неприятно. Пришлось телефонировать с “ведомством охраны порядка”, чтобы успокоиться и узнать, что вторая квитанция на 15 евро - ошибочная.

15-2: съела не то, что хотела (мидии, в заведении, где их не умеют готовить, я подозревала - мне принесли с чесноком!!!). А перед этим проголодалась в Кёльне (до головокружения и немного даже до отвращения, но это уже не от голода, а от конкретно-личного) - проводила экскурсию клиентам (родители со школьником) повторно (три года назад погода была не хороша))).

Вот что заметила в Кёльне в пивной у вокзала и у застроенной “вдрызг" ратуши, накануне уличного угара - очень достойно и пристойно.

(вставлю ещё коротенькое видео))

Лечилась потом чтением, ага:
"...подивимся лучше необычайному распространению кухонных познаний во Франции и упрощению самой науки, вследствие чего отвергнуты все сильные прибавки, которые так злобно и упорно еще держатся у нас; из вещества выгнано все грубое, раздражающее и оставлен ему очищенный, облагороженный, дистиллированный его характер; каждое блюдо старается подходить под приманчивый вкус того животного или плода земного, которого имя носит, отстраняя все, что мешает тому. Это упрощение кухни, а вместе и дешевизна припасов (относительно Петербурга, разумеется), произвели те удивительные обеды в 2 1/2 франка, где с полбутылкой вина вы можете выбирать по весьма подробной карте четыре блюда и десерт, какие вам угодно, и получаете их в удовлетворительном виде, не так, как в Петербурге, в трехрублевом леграновском обеде, где каждое блюдо, кажется вам, посягает на жизнь вашу (особливо кусок говядины у него, подаваемый после супа, есть вещь, в отношении которой следует соблюдать всевозможную осторожность). Разветвляясь и дешевея, обед парижский спускается в самые нижние слои народонаселения, съеживаясь и сокращаясь при каждом градусе понижения: последний предел есть обед в 10 су – 50 копеек" (с) гениальный Анненков.

Про путешественника из России есть ещё одна история: про того, которому Кёльнский собор не приглянулся (спойлер: из-за моста): "ситуация и с Кёльнским собором, который при первой встрече не произвёл впечатления, тогда как должен, обязан был производить. При втором посещении Кёльна Достоевский хотел бы у Кёльнского собора «на коленях просить <...> прощения» за то, что «не постиг в первый раз его красоту, точь-в-точь, как Карамзин, с такой же целью становившийся на колени перед рейнским водопадом».

При первом посещении собора в Кёльне всему виной был только что построенный превосходный Кёльнский мост, на который при входе следовало заплатить пошлину. Достоевскому показалось, что немец, собирающий пошлину, «куражится».

««Верно, догадался, что я иностранец и именно русский», – подумал я. По крайней мере, его глаза чуть не проговаривали: «Ты видишь, жалкий русский, — ну так ты червь перед нашим мостом и перед всяки немецки человек, потому что у тебя нет такого моста».
«Чёрт возьми, думал я, — мы тоже изобрели самовар… у нас есть журналы…. У нас делают офицерские вещи… у нас….» — одним словом, я рассердился и… немедленно ускакал в Париж…. Теперь рассудите сами: преодолей я себя, пробудь я в Берлине не день, а неделю, в Дрездене столько же, на Кёльн положите хоть три дня, ну хоть два, и я наверно в другой, в третий раз взглянул бы на те же предметы другими глазами и составил бы об них более приличное понятие.
Даже луч солнца, простой какой-нибудь луч солнца тут много значил: сияй он над собором, как и сиял он во второй мой приезд в город Кёльн, и зданье наверно бы мне показалось в настоящем своём свете, а не так, как в то пасмурное и даже несколько дождливое утро, которое способно было вызвать во мне одну только вспышку уязвлённого патриотизма. Хотя из этого, впрочем, вовсе не следует, что патриотизм рождается только при дурной погоде. Итак, вы видите, друзья мои: в два с половиною месяца нельзя верно всего разглядеть».

- Добрый день,Татьяна, подскажите, пожалуйста, проводите ли вы экскурсии в музее Кунстпаласт? Заранее спасибо.
- Да, я провожу индивидуальные экскурсии также и в музеях (макс. 3 человека), в том числе и очень охотно в музее Кунстпаласт. Для встречи хорошо подойдёт сам музей (лучше всего в фойе - из-за возможной непогоды - у музейной кассы).

Зимой ещё охотнее. Там красочно (и тепло)!

И я бы охотно рассказала, зачем в 19 веке уже приезжали сюда сведущие люди: смотреть в Дюссельдорфе — “столице нового воззрения на живопись...” Под новым воззрением на живопись имеется в виду Дюссельдорфская школа — наиболее значительная из местных школ немецкой живописи XIX века. Сложилась в Академии художеств в Дюссельдорфе; “своей творческой зрелости школа достигла к середине 1840-х годов” и объединяла художников различных направлений; для творчества некоторых, в том числе К. Ф. Лессинга, характерен просветительский взгляд на искусство и реалистическое направление.

Экскурсия была спешно запрошена, заказана, предоплачена и отменена буквально накануне. Бывает и такое.

“Только в минувшую зиму я несколько эмансипировался от служебных обязанностей и имел возможность посвящать время и своему делу. Зато с каким жаром я принялся за микроскоп, когда разделался с канцелярщиной. Никогда я не микроскопировал с большим удовольствием, чем за это время”
- Любищев в 1918 году.

27 февраля - снег, который летит хлопьями и тут же тает, плюсовые температуры. Вот уж: «апрельская погода» (так немцы очень переменные погодные условия называют)

28.2 - подъём в 5 утра, после бессонной большей частью ночи. В полшестого поют птицы при. +2 С - настырные…

Букет. Подаренный мне. Микс!!!
Хризантема,
каЛла,
+гербера,
гвоздики,
розы,
тюльпаны,
гиацинт,
репейник.
Последние два - сине, основное - бело))

Документирую (потому что за работу).
В Бохуме (на удивление приличный и чистый город).

"Для бедных [как мы с вами, друг мой] есть музеумы, выставки, собрания: вот настоящая подмога бедности" (с)

По понедельникам обычно музеи не работают :-(

Карнавальный понедельник - день свободный, нерабочий. Выходной (буквально), когда предполагается выход на улицу - смотреть карнавальное шествие или участвовать в нём. Мы смотрели телетрансляцию. Одобряли.

Есть самодельные костюмы, которые берут в музей промышленности! Вот такой, например, карнавальный костюм из местной текстильной коллекции. Жительница Ратингена в в 1960-х выходила в это пятое время года, одетая как египтянка.

Весь египетский наряд сшит самостоятельно и своими "многочисленными сложными тонкостями" показывает большое внимание к карнавальным костюмам вообще и к деталям в частности.

А я, как бывший учитель истории, представила себе, что я бы так приходила к пятиклассникам на урок.

Карнавал - дело серьёзное.

Карнавал как прививка вот от этого:
К старому циничному прусскому духу унтерофицерства здесь добавилась машинальная массовость мирового города, – писал Генрих Манн, – и в результате человеческое достоинство опустилось ниже всякого уровня.

У нас пятое время года и по этому поводу мы в понедельник не работаем. Официально для того, чтобы все желающие могли отправиться на карнавальное шествие (в каждом городе - своё), которое могут в этом году отменить... из-за плохой погоды.

Костюмы всегда интересно разглядывать.

Кактус и газовый фонарь понравились. Столько креатива на (и в) головах!

В правом верхнем углу - наш известный карнавальный скульптор-каррикатурист Жак Тилли. Мотивы (остро злободневные) его карнавальных повозок в Дюссельдорфе до шествия в "бешеный понедельник" заранее не разглашаются. "Это означает, что все придуманные нами нелюбезности выходят на парад, и тогда уже с ними ничего нельзя поделать", - говорит Тилли.

Корона-вирус… Ему в Дюссельдорфе противостоял Карнавало-Вирус. Карнавал не отменили, съезд преподавателей (на котором я работала 28 февраля) тоже состоялся, а мне на ночь глядя прислали фотографии пустых полок (гигиенических товаров) из ближайшего большого магазина. Панические (“хомяковые”) распродажи.

Да, я всё знаю. И не верю в дурацкие байки. Но пустая Эдека на фото потрясла мою веру в человечество…

А я в тот карнавальный выходной читала (всё ещё / всё и ещё) Анненкова, понравились его рассуждения о прикладном искусстве (где сначала им подробно описывается ассортимент парижских магазинов):

"Впрочем, истинное выражение искусства находится не в произведениях, где забота о дешевизне, старание сделать доступным приобретение неимущему эстетическому карману порождает непременно, некоторую мелкоту представления и выделки. Я совсем не приверженец системы, выдуманной, полагаю, старым ночным колпаком и состоящей в том, чтоб умельчать великие вещи ради доставления удовольствия экономным супругам или бедным молодым людям, подающим надежды. Она рождает подлог вместо дела, производит иллюзию вместо поучения, портит в одно время и образец, и того, кто наслаждается подражанием ему.
Для бедных [как мы с вами, друг мой] есть музеумы, выставки, собрания: вот настоящая подмога бедности. И какое приобретение может с ними сравняться, и какой богач имеет то, что каждый день может видеть всякий! Европа поняла дело лучше, чем человеколюбы сантиментальные: между тем как публичные кабинеты и коллекции распространяются везде и неимоверно, фальшивые древности, подражания монетам, бисквитные статуйки, уродливые копийки беспрестанно падают. Все это я вам говорю по случаю магазинов серебряных дел мастера М. Там все дорого, но каждая вещь кажется упреком обветшалому, древним неизвестному разделению ремесла от искусства. /.../
Однакож заговорился я о промышленности, но ведь она тоже принадлежит к явлениям здешнего карнавала, о коем здесь и пою преимущественно".
Анненков, Письма из Парижа*