Остановка в пути

О романской церкви в Кайзерсверте

Вид с рейна на романскую церковь в Кайзерсверте (с) Ekaterina Milkinska — Вид с рейна на романскую церковь в Кайзерсверте (с) Ekaterina Milkinska

Могила святого

Древность здешнего (изначально бенедектинского устава) монастыря и история, связывающая его основание с Свитбертом, привлекала к нему паломников задолго до складывания маршрутов в Компостелу.

Церковь (которую мы знаем как Санкт-Свитберт) появилась здесь в раннее Средневековье - это храм аббатства, которое было основано в VII веке самим святым, в честь которого оно и названо теперь: святым Свитбертом (а VII век – это ещё задолго до возникновения традиции паломничества в Компостелу*). Монастырь был выстроен на острове по правому рейнскому берегу, имел удобное сообщение по реке. Из ведущих к нему сухопутных путей наиболее значимыми были два: в левобережье - дорога в Новаэзум (античная римская дорога, соединяющая Ксантен и Нойс) и дорога Hellweg (средневековая правобережная - от Тевтобургского Леса к месту впадения Рура в Рейн).

Свитберт Кайзервертский (Swithbert / ок. 647 - 713)

Этот святой изображается с восьмиконечной звездой!

Кто он?

Монах из Нортумбрии (англосаксонское королевство), один из двенадцати благовестников, которые вместе со святым Виллибрордом в 690 году отправились из Англии проповедовать Евангелие на север Европы (в землю фризов - и так на завоеванной Пипином части Фризии вскоре [689] появились англо-саксонские христианские миссионеры Свидберт и Виллиброрд).

Далее Свитберт сумел (самостоятельно?) собрать вторую миссию - проповедники высадились в устье Рейна, отправились в Утрехт и отсюда разошлись по стране.

Свитберт проповедовал в южной части современной Голландии, на севере Брабанта.

В 693 году он вернулся в Англию, откуда он отправился на правый берег Рейна, Свитберт "ушёл в земли франков, чтобы там окончить свои дни".

692 год: Пипин II подарил по просьбе своей жены Плектруды Свидберту, епископу Фризии, место для монастыря на Инлиторе (остров на нижнем Рейне), указывают исторические источники - вот так раньше называли это место.

Мажордом Пипин подарил ему маленький остров на Рейне, где Свитберт основал монастырь и скончался в 713 году.

В монастыре почитались сначала могила, а потом и мощи (которые из земли достали и переложили в ковчег - в 1264 году в специально для этого созданный позолоченный дубовый реликварий) Святого Свитберта и его преемника Святого Виллеика. Среди путешественников, приходивших в Свитберт-верт (так стали называть это место - "островом Свитберта"), были не только паломники, но и торговцы. Вокруг монастыря к XI веку вырос город, и торговля и приём паломников были главными составляющими его жизни.

В путешествии к могиле апостола Якова и посещение святых мест, где принципиальную важность в то время обретал сам путь; "его этапы, каждый из которых завершался у могилы какого-нибудь святого, представали ступенями восхождения к главной святыне. Каждое святое место – это прежде всего храм. В «Путеводителе паломника» XII века (документе, который не только осмысливает эту традицию, но и задает многие ее параметры) путешествие предстает серией переходов между церквями, заканчиваясь собором Святого Иакова, который там подробнейшим образом описан.

В традицию паломнических путешествий в Компостелу вписывались отдельные этапы с посещением различных церквей, когда главной «встрече» с апостолом предшествовала серия «встреч» с другими святыми. Церкви были важны для паломника во многих отношениях. Они содержали святыни, с чудотворной силой которых паломник жаждал соприкоснуться; они были местом молитвы и, как следствие, постоянным напоминанием паломнику о целях его пути; храмы были красивы: их декор и убранство сами по себе служили духовной пищей для путников; наконец, церкви заботились и о насущных нуждах паломников: давали им приют и убежище, где статус святого места служил гарантией безопасности; в больницах при храмах им оказывали врачебную помощь и нередко хоронили их на церковных кладбищах".

Базилика

Позднероманскую трёхнефную базилику с трансептом датируют XII веком (начало положено в романском стиле), в 1237 году к ней пристроили готический хор.

Базилика (от греч. βασιλική — «дом базилевса, царский дом») — тип строения прямоугольной формы, которое состоит из нечётного числа (1, 3 или 5) различных по высоте нефов.

Романский стиль (от лат. romanus — римский) — художественный стиль, господствовавший в Западной Европе в XI—XII веках. Главная роль в романском стиле отводилась суровой крепостной архитектуре: монастырским комплексам, церквям, замкам.

Эта церковь была практически разрушена во время войны за испанское наследство в 1702 году (и восстановлена лишь через 15 лет). В бомбардировках Второй мировой церковь страдала вместе со всем Дюссельдорфом. Восстановили. В 1967 году Папа римский Павел VI присвоил церкви Святого Свитберта звание Малой папской базилики (лат. Basilica minor) - герб этого Папы как "титульный" знак вы найдёте слева от алтаря.

(с) Ekaterina Milkinska - "Средневековая светомузыка (Kaiserswerth) — (с) Ekaterina Milkinska - "Средневековая светомузыка (Kaiserswerth)

Историческое в(ы)ступление
(подготовлено по материалам статьи "Остановка в пути: романские церкви на паломнических дорогах…" - и выделено курсивом выше и далее) о значении церкви для путешественников того времени.

Средневековая церковь была центром сложного организма, средоточием разного рода связей: родовых, экономических, социальных и т. д.

Паломничества* – важная составляющая их бытования. При этом то, как локальная роль церкви (которая могла быть городским собором, аббатским или коллегиальным храмом, приходской церковью) сочеталась с ее ролью паломнического центра, зависело от множества факторов, и каждый отдельный случай представляет в этом отношении исключительно самобытную картину. Паломнические дороги рассматривались как пути миграции художественных форм и иконографических сюжетов.

*Путешествие к гробнице апостола Иакова (в северной Испании) было одним из самых известных паломнических предприятий, существовавших в средневековой Европе. После обретения мощей апостола в начале IX века его культ (в Галисии) развивался быстрыми темпами и к XII веку достиг пика популярности. Паломники стекались в Компостелу из всех частей христианской Европы; на пути паломников оказывалось множество местных почитаемых святынь, служивших объектом локальных паломничеств.

Изучая средневековые путешествия, говорим об истории крестовых походов, главным образом к путешествиям в Святую Землю в XII-XIII вв. – и именно эта эпоха реализовала идею Homo Viator.

Во время крестовых походов вся латинская Европа была захвачена идеей движения, перемещения. Огромное число людей выходят за границы знакомого мира, стабильное средневековое общество развивает значительную мобильность, осваивая доселе незнакомые пространства. Эти пути вооруженных паломников, описаны достаточно подробно в хорошо известных источниках – хрониках крестовых походов. О них будет дальше - в продолжение рассказа о церкви Святого Свитберта в Кайзерсверте, построенной в это время.

Тяготы пути отождествляются средневековыми писателями с неблагоприятными природно-климатическими условиями. Зима 1096-1097 гг., когда первые крестоносцы отправились в путь, была особенно суровой. По словам Раймунда Ажильского, крестоносцы вошли в Далмацию, «претерпев тяготы пути, главным образом, из-за зимы». На протяжении всего похода крестоносцы находились в непривычной для них природной среде, страдали от холода и жары, испытывали на себе действие необычных атмосферных явлений. Гийом Тирский про Венгерские земли: «Эта земля покрыта ручейками, реками и болотами, и иногда из-за этого поднимается такая влажность, облака до того пропитываются этими испарениями, что можно задохнуться» (в пути их часто подстерегали дожди и туманы, которые воспринимали не без чувства паники).

Утонуть в дожде?..

(и это не только о нашей недавней экскурсии в Кайзерсверт, а о давних трудностях на пути паломников - читайте далее, длинно о давнем)

В пути паломников часто застигали дожди, которые иногда превращались в настоящее бедствие. Описавший события Второго крестового похода Одо Дейльский рассказывает примечательный эпизод: немецкие рыцари, пройдя долгий путь через Болгарию и оказавшись во Фракии, решили остановиться на ночной привал в городе Сестос, на берегу пролива Дарданеллы, с тем, чтобы утром переправиться на другой берег. Но ночью пошел такой сильный ливень, что мощные потоки воды снесли все их палатки вместе с содержимым и унесли к морю и утопили тысячу человек.

Проблема транспортных средств – одна из главных трудностей, которую, судя по хроникам и запискам паломников, приходилось преодолевать путешественникам. Хороших дорог было мало, еще меньше мостов. При переправе через реки крестоносцы испытывали недостаток в лодках и судах. Навигация была слабо развита даже на больших реках, и рыцари Христовы должны были постоянно изыскивать способы переправиться через водные потоки (например, на плотах, которые они тут же сооружали из ивовых прутьев). Позже во времена Второго крестового похода в Венгрии благодаря заботам германского императора было построено много мостов, тем не менее нередко паломникам приходилось переходить реки вброд, в том числе ту же самую Драву.

Среди прочих трудностей хронисты отмечают недостаток провизии. Голод постоянно преследует крестоносцев, и они используют все средства для добычи пищи, не гнушаясь ни грабежом, ни мародерством. На страницах своих сочинений хронисты говорят об этом достаточно откровенно: «многие отряды, которые шли впереди короля или следовали за ним, в изобилии добывали себе съестное либо на рынке, либо грабежом» (из описания крестового похода Людовика VII). Голод и стычки с местным населением приводят к потерям в войске крестоносцев. Хронисты крестовых походов не скрывают, что продвижение крестоносцев по Центральной Европе и Балканам действительно порой оборачивается подлинным бедствием для местных жителей. В 1096 г. воины Готье Неимущего грабят жителей Болгарии – в результате разгорается конфликт, и болгары запирают 140 крестоносцев в церкви и сжигают их: остальные спасаются бегством.

Примечательно, что жертвами крестоносцев становятся братья по вере, христиане – болгары и венгры, но франки воспринимают их как язычников и своих врагов и жестоко расправляются с ними. Следующие за Петром Отшельником тевтонские рыцари под предводительством Готшалка, изрядно выпив, нападают на местных жителей, только что снабдивших их продуктами, разоряют их дома и убивают их. Эти конфликты с местным населением, по собственному признанию хронистов, не только существенно затрудняют марш воинов-путников, но и закрывают для следующих за ними крестоносцев уже проторенные пути: «Самый прямой путь, который проложили те, кто первыми прошли по Венгрии, был вскоре совершенно закрыт, из-за наглости паломников и из-за всякого рода злоупотреблений, которые они несправедливо чинили местным жителям» (как вынужден признать Гийом Тирский).

Возможно, для сведения будущих путешественников, хронисты часто обращают внимание читателя на географические детали. В их сочинениях мы находим описания разных стран и городов, а также рассказы о климате, рельефе и природе. Их описания подчас чрезвычайно утилитарны (путники – и сейчас тоже! – чаще всего равнодушны к тем аспектам реальности, которые лежат за пределами их непосредственного интереса и насущных проблем). Так, рассказ о Болгарии начат с упоминания того факта, что крестоносцы нашли там провиант для армии – много зерна и вина), но всё же хронисты упоминают названия городов и населенных пунктов, описывают их местоположение, рисуют сменяющие друг друга пейзажи – озера Венгрии, холмы Болгарии, скалы и горы Малой Азии, делятся своими впечатлениями от увиденного.

А некоторые документы содержат собственные впечатления от увиденного. Таков рассказ Альберта Ахенского о несчастном случае, имевшем место в Вифинии. Крестоносцы, – повествует хронист, – разбив палатки недалеко от Гераклеи, наслаждались видом окрестностей (!). Готфрид Бульонский со своими спутниками, отправился в богатый дичью лес поохотиться, увидел огромного страшного медведя, который напал на случайно оказавшегося там паломника, подъехал на коне, пытаясь вырвать жертву из когтей зверя, разъяренный раненый зверь сбросил рыцаря с лошади. Готфрид, защищаясь, мечом ранит себе (!) ногу.

Длинные пути XII века.

Фридрих Барбаросса во время Третьего крестового похода почти 10 месяцев (май 1189–март 1190) потратил на то, чтобы пройти от Регенсбурга до Дарданелл.

О расстояниях между пунктами сообщает Одо Дейльский: специально сообщает, что, например, германские города – Мец, Вормс, Вюрцбург – находятся всего лишь в трех днях пути друг от друга, что от Пассау до Нойбурга-на-Дунае – пять дней, а оттуда до Венгрии только один день марша (как это типично для средневековой эпохи, пространство измеряют при помощи времени). Он вполне сознает ценность сообщаемых им сведений и их важность для будущих паломников: «Во всем, что мы пишем – мы напомним ради доброго примера славные деяния, названия городов, чтобы познакомить с маршрутом, а для сведения путешественников расскажем о состоянии регионов». Из всех хронистов этот Одо Дейльский проявляет наибольшую «чувствительность» к географии, его рассказ начинается с описания Германии – богатых рейнских городов, далее следуют рассказы о Баварии с ее реками, источниками и лугами, о Венгрии с ее полноводной рекой Дунаем. Венгрия для него – страна озер и источников, в его сочинении мы находим и не менее живые реалистичные зарисовки Болгарии – ее лесов с пастбищами, покрытой холмами равнины, орошаемой множеством очень чистых ручейков. Попутно Одо Дейльский отмечает, что земля в Болгарии чрезвычайно плодoродна и пригодна для выращивания зерна и винограда, а также других культур.

Крестоносцам свойственно субъективное восприятие природы. Так, Одо Дейльский сообщает, что во время перехода по Южной Баварии ему казалось, что это край труднопроходимый, суровый и чрезвычайно гористый. Когда же крестоносцы продолжили путь по Дакии, Бавария в сравнении с ней показалась им равниной. Хронисты проявляют интерес не только к географии, рассказывая о климате, рельефе, природе разных стран, городах и их достопримечательностях, но и к этнографии; пожалуй, впервые в западноевропейской средневековой историографии в хрониках даются зарисовки образа жизни и нравов жителей Центральной Европы. Как же они выстраивают образ Другого, рассказывая о народах Балкан? Своя культура воспринимается здесь как единственно возможная, собственно культура ― ей противостоит «некультура» балканских народов, их зверские обычаи, их варварский язык, их незнакомство с достижениями цивилизации: латиняне полностью игнорируют то обстоятельство, что жители Болгарии, Венгрии и Далмации к моменту Первого крестового похода уже были обращены в христианство.

В то же время народы, населяющее Далмацию, различаются «по степени варварства»: те, кто расселены по морским берегам, отличаются, по мнению хрониста, от других по языку и нравам – они говорят по-латыни. Знание латыни для средневекового писателя является неким критерием, позволяющим отличить «варваров» от более «цивилизованных» народов. Хотя описания балканских народов строятся по принципу противопоставления «варварства» и «цивилизации», рассказы о греках, высоко цивилизованном в глазах крестоносцев народе, мало чем отличаются от описания «варваров». Одо Дейльский обвиняет греков в их нежелании торговать с рыцарями и обеспечить их продовольствием, в их стремлении повысить цены на продукты, – так греки, считает хронист, грабили обедневших вследствие «столь долгого путешествия», забирая у них все золото и серебро, оружие и одежду. Еще больше возмутило Одо Дейльского то, что в ряде городов греки и вовсе отказывались впустить рыцарей внутрь крепостных стен и предпочитали спускать им провизию в корзинах на веревке. Поступки византийцев, их отношение к латинянам Одо характеризует не иначе как «коварство греков» и считает важным рассказать о несчастьях рыцарей Христовых.

«язык и нравы» (lingua et mores)

Одо Дейльский рассказывает драматичную историю, приключившуюся с немецкими рыцарями в Греции. Они выпивали в одной из таверн в пригороде Филиппополя, когда к ним присоединился фигляр (joculator), не знавший их языка. Изрядно выпив, он достал из-за пазухи дрессированную змею, поставил стакан на землю, на него посадил змею и начал показывать разные фокусы перед теми, с чьими нравами и языком он не был знаком. «Диалог» разных культур закончился трагически. Немцы, приняв фокусы за колдовство, легко разъярились и, набросившись на грека, разорвали его в мелкие клочья. Вменяя вину одного всем, они сказали, что византийцы желали их отравить. Растущее волнение перекинулось из пригорода в город, и комендант поспешил к месту происшествия с целью разрешить конфликт, явившись без оружия и лишь в сопровождении свиты. Разгоряченные вином и яростью немцы набросились в гневе на тех, кто пришел с миром, думая, что те желали отмстить за убийство своего человека. Греки поспешно ретировались, а затем, вооружившись и взяв луки, вернулись назад и очистили пригород от пьяных рыцарей.

Про опасные путешествия

Манускрипт аббата Ротелена, описавшего события, происходившие в Святой Земле с 1229 по 1261 годы есть глава «Об опасностях и муках, которым подвергаются на море», там указывается самая большая опасность, с которой приходится встречаться морским путешественникам, это… сирены. Они усыпляют моряков сладким пением, а затем набрасываются на корабли, топят их, разрывают на клочья и уносят с собой в открытое море.

И еще одна большая опасность – это, по словам аббата Ротелена, брызжущие огненными искрами горы, которые извергают сильный огонь и пламя, а затем это «пламя возвращается в них через клокочущие и пылающие пещеры и рвы».

К XIII веку средневековые люди приобрели огромный опыт морских путешествий и научились преодолевать препятствия и избегать катастроф (и сирен). Морской путь в Святую Землю начинают предпочитать не только крупные европейские суверены – такие, как Ричард Львиное Сердце, Сигурд, Фридрих Барбаросса, располагавшие собственным флотом, – но и более скромные паломники, которые прибегали к услугам средиземноморских портов. Большую роль в морских коммуникациях играли тамплиеры: странноприимные дома ордена в Бари, Бриндизи, Марселе и других городах принимали путешественников. Из этих портов тамплиеры транспортировали пилигримов к берегам Сирии и Египта – как группы паломников и войска, так и отдельных индивидов.

исключительно из любопытства и желания узнать что-то новое

Эти новые впечатления мощно раздвинут границы замкнутого средневекового мира. В новых путешествиях определяющим мотивом станет стремление узнать новое – качество, которое средневековые люди называли curiositas, и именно тогда, видимо, возникнет настоящий феномен путешествия. Этот момент зафиксирован в «Иерусалимской истории» Жака де Витри: «Некоторые легкомысленные особы отправляются в паломническое путешествие не из благочестия, а исключительно из любопытства и желания узнать что-то новое. Всё, чего они желают, – путешествовать по неизведанным странам с тем, чтобы расследовать абсурдные и преувеличенные истории о Востоке, которые они слышали».