У нас длинная осень. Я дома. Осень со мной, дома, я на неё гляжу) Несу листья (или бобы, или шишки, веточки всякие) - они опадают в гнездо. А гнездо устроено у домашнего "боя" в голове. Так он (Снусмумрик) лучше представляет осень...

Вам доводилось читать о себе в книге?.. Мне тоже нет.

А теперь читаю (не свою книгу) и удивляюсь, к чему может привести экскурсия - пусть к одному эпизоду, но менее удивительнее от этого мне не становится.

"...буря улеглась. Хозяева дали Петеру мешок с листьями вместо подушки, пожелали ему спокойной ночи, и все улеглись спать..."

Сказка на ночь. Отрывочно. Кому не спится, читайте полностью там.

Действие происходит в лесу (Шварцвальд) и частично на Рейне.

"Вильм Красивый был молодой, статный парень, лучший танцор среди плотогонов и стекольщиков, ... вдруг ни с того ни с сего разбогател! Одни говорили, что он нашел в лесу под старой елью горшок серебра. Другие уверяли, что где-то на Рейне он подцепил..."

"...Впрочем, я бы желал привести сюда поклонников моды,
богачей наших и указать им, как всё просто и мило..."

Литератор Ф. Н. Глинка, поведавший об одной новой резиденции (Павловск, 1814 год) и жизни в ней в «Письмах к другу». Строки местами передают атмосферу другого места - Дюссельдорфа и одной старой резиденции - розового же дворца в Бенрате.

Это небольшое произведение по сути представляет собой панегирик городу.

«Прогулка в Академию художеств»

Нет, не в Дюссельдорфскую. Русский поэт К. Н. Батюшков в своей «Прогулке в Академию художеств» описал послевоенный  (война с Наполеоном) Санкт-Петербург. Читаю и подчёркиваю, находя совпадения с моим видением моего города: "...чувствовать красоту истинно полезного и предается первому движению благородной души своей. ..."

"О радость! я стою при рейнских водах!", "Мы здесь, о Рейн, здесь! .."

Пушкин назвал "лучшим стихотворением" Батюшкова историческую элегию "Переход через Рейн", созданную в 1816 — 1817 годы. "Переход через Рейн" описывает события 1814 года. Батюшков был участником перехода, по горячим следам сообщившим в январском письме: "Итак, мой милый друг, мы перешли за Рейн, мы во Франции..."

В моей избе-читальне 19 век опять :-) А там про книжный шкаф 19 века, а в нём - научнопопулярный энциклопедический иллюстрированный периодический журнал «Живописное обозрение», вместе с которым началась эра популярных массовых иллюстрированных журналов. Про Рейн, Кёльн, Берлин...

"Но вот самое важное открытие, которое я сделал во время своего путешествия: я нашел настоящее ..."

В прошлые выходные заглянула на традиционный библио-фестиваль на Кё. Много самых разных книг и знакомых имён (и русских, что важно! - Пушкин и Билибин порадовали, Книга скитаний Паустовского удивила даже)...
И Карла Иммермана книга продавалась, о котором давно хотела рассказать. Это знак - попалась его повесть, где он идеализирует наши местные деревни и вестфальских крестьян-хуторян. Читаю, исследую местную культуру с Иммерманом.

- ... господин фон Мюнхгаузен, нехорошо, и всем людям он врет, и везде он врал, а они так глупы, что постоянно верят ему, хотя он не говорит ни слова правды.

- Довольно, Карл, остальное можешь досказать за дверью, - сказал, обернувшись, Мюнхгаузен.

Так как я занимаюсь градоведением и мой главный объект изучения городской жизни - Дюссельдорф, а слова Итало Кальвино я сознательно беру эпиграфом к этому журналу и размышляю много над ними в процессе изложения своих рассказов и мыслей для книги, то вернусь сегодня ещё раз к его замечательной и удивительной книги вот с таким фрагментом.

Как было, чего не было, что стало. Сегодня пришло время рассмотреть мой Дюссельдорф совместно с Брокгаузом и Ефроном.

Энциклопедическое в сравнении: прошлое и настоящее Дюссельдорфа.

Обязательно примите к сведению мнение классика о домах, которые были "похожи на сараи или казармы, нежели на весёлые жилища людей. Совершенно гладкая их форма ничуть не принимала живости от маленьких правильных окон, которые в отношении ко всему строению были похожи на зажмуренные глаза..." Кто (и когда, что особо интересно) так критичен?

– Сколько это стоит?
– Больше, чем мы оба способны себе представить.

Это про сокровища, которые здесь накопили, а потом прятали, находили, хранили, спасали, возвращали. Чтобы мы могли их увидеть, эти "живые свидетельства истории человечества".

"Охотники за сокровищами" | Авторы книги - Роберт М. Эдсел, Брет Уиттер, один отрывок, а там про сокровища из Аахена, Бонна, Кёльна, спрятанные в шахтах Зигена:

Как я в Дюссельдорфе на выставке в музее керамики узнала про одного русского художника, иммигрировавшего во Францию, книжные эскизы которого хранятся в Нью-Йорке, а по ним в Германии выпустили фарфоровую коллекцию.

Представляю вашему вниманию «ретроспективный общественный роман о становлении федеративной республики, способный заменить иной скучный урок истории». Нам же в романе «Королевская аллея» (читайте на русском, этот бестселлер переведён) немецкого автора  Ханса Плешински (помимо очень дюссельдорфского названия и описания его достопримечательностей) литературно важно другое – это притча, играющая с литературными текстами и проясняющая роль писателя в современном мире.

Сейчас не просто зима, и не просто конец года, а такое время года, которое у немцев принято считать междугодием. То есть, вдуматься если: есть наша жизнь, разделённая на годы, в них что-то происходит, прошлые мы запоминаем, а на новые мы надеемся (и даже в русской традиции поздравляем с наступающим, новым годом).

Из кёльнского ("фолклорного") в переводе Юрия Коринца

Конечно!, – скажет житель Кёльна, –
При домовых жилось привольно!
...
Ещё хозяин крепко спит,
А в доме всё уже блестит