Грюндгенс. Памятник.

Памятник Густаву Грюндгенсу (1984), которому Клаус Манн посвятил свой роман «Мефистофель» (а Иштван Сабо снял по нему фильм «Мефисто») - упрятанный в центре Дюссельдорфа.

Мрамор. Расположение: центральный парк Хофгартен, за драмтеатром. 

Скульптор Петер Рюбсам создал необычную “скрытую” скульптуру в честь дюссельдорфского актера и режиссёра Густава Грюндгенса (1899-1963), который был генеральным директором дюссельдорфского театра с 1947 по 1955 год. В складках занавеса смутно можно различить лицо Грюндгенса в его главной роли Мефистофеля. 

На бронзовой доске у подножия памятника сделана нестандартная надпись, гласящая:

ГУСТАФ ГРЮНДГЕНС
АКТЁР
ДИРЕКТОР ТЕАТРА
* 22 декабря 1899 г. в ДЮССЕЛЬДОРФЕ † 7 октября 1963 г. В МАНИЛЕ
Он не любил открывать занавес, за которым скрывал себя. 
Мы не хотим после его смерти быть любопытнее, чем при его жизни.
СКУЛЬПТОР ПЕТЕР РЮБСАМ
СПОНСОРЫ: /*УРСУЛА и** (имя стёрто!)/ АРНОЛЬД БУДДЕНБЕРГ 1984

Интересно бы узнать, за что стёрли имя одного из спонсоров.

А в 1959 году Густав Грюндгенс показывал в Москве своего «Гамлета» и тогда же познакомился с Пастернаком. Его лучшими сыгранными ролями считаются именно Гамлет и Мефистофель. "В массовом сознании в Германии образ Мефистофеля запомнился таким, каким его сыграл Грюндгенс" (Винрих Майсциес, директор Театрального музея Дюссельдорфа).

Мефистофель в его исполнении – сложный, многогранный образ. Это не воплощение зла, а падший ангел.

Образ Мефистофеля Грюндгенсу помогла создать немецкая художница Херта Бем. Она сделала эскиз костюма. В таком обличии Грюндгенса часто можно увидеть на фотографиях, афишах и даже в скульптуре. Выразительные жесты, пронзительный взгляд, отточенная пластика.

Иоганн Вольфганг Гёте Фауст (Перевод: Борис Пастернак) » Пролог на небе

Господь, небесное воинство, потом Мефистофель.
Три архангела.

Рафаил

В пространстве, хором сфер объятом,
Свой голос солнце подает,
Свершая с громовым раскатом
Предписанный круговорот.
Дивятся ангелы господни,
Окинув взором весь предел.
Как в первый день, так и сегодня
Безмерна слава божьих дел.

Гавриил

И с непонятной быстротою
Внизу вращается земля,
На ночь со страшной темнотою
И светлый полдень круг деля.
И море пеной волн одето,
И в камни пеной бьет прибой,
И камни с морем мчит планета
По кругу вечно за собой.

Михаил

И бури, все попутно руша
И все обломками покрыв,
То в вольном море, то на суше
Безумствуют наперерыв.
И молния сбегает змеем,
И дали застилает дым.
Но мы, господь, благоговеем
Пред дивным промыслом твоим.

Мы, ангелы твои господни,
Окинув взором весь предел,
Поем, как в первый день, сегодня
Хвалу величью божьих дел. 

Мефистофель

К тебе попал я, боже, на прием,
Чтоб доложить о нашем положенье.
Вот почему я в обществе твоем
И всех, кто состоит тут в услуженье.
Но если б я произносил тирады,
Как ангелов высокопарный лик,
Тебя бы насмешил я до упаду,
Когда бы ты смеяться не отвык.
Я о планетах говорить стесняюсь,
Я расскажу, как люди бьются, маясь.
Божок вселенной, человек таков,
Каким и был он испокон веков.
Он лучше б жил чуть-чуть, не озари
Его ты божьей искрой изнутри.
Он эту искру разумом зовет
И с этой искрой скот скотом живет.
Прошу простить, но по своим приемам
Он кажется каким-то насекомым.
Полу летя, полу скача,
Он свиристит, как саранча.
О, если б он сидел в траве покоса
И во все дрязги не совал бы носа!

Господь

И это все? Опять ты за свое?
Лишь жалобы да вечное нытье?
Так на земле все для тебя не так?

Мефистофель

Да, господи, там беспросветный мрак,
И человеку бедному так худо,
Что даже я щажу его покуда…

---

Вот что сообщает об этом уроженце Дюссельдорфа российская энциклопедия:

“В 1920 /в 21 год - Густав Грюндгенс почти ровестник 20 века/ окончил Высшую школу сценич. иск-ва в Дюссельдорфе. Играл в театрах Хальберштадта (1920), Киля (1921), Берлина (1922), в гамбургском «Каммершпиле» (1923– 28), где впервые выступил как режиссёр. Сотрудничал с Э. Пискатором, М. Рейнхардтом. В 1928–32 и 1946 актёр и режиссёр берлинского «Немецкого театра». Также ставил спектакли в берлинских «Кролль-опере» и Нем. гос. опере. С 1934 руководил Прусским гос. театром в Берлине. В 1945 был интернирован сов. властями и провёл в лагере 9 мес. В 1947 режиссёр театра «Кабаре» в Зап. Берлине. В 1947–1955 руководил театром Дюссельдорфа, в 1955–63 – Гамбургским нем. драматич. театром, сделав его труппу одной из ведущих в ФРГ. В 1948–50 президент нем. Театральной ассоциации. Для режиссуры Г. характерны склонность к подчёркнуто условной форме, гротеску, скупость и строгость выразит. средств: «Король Лир» (1934), «Двенадцатая ночь» (роль Мальволио) и «Ричард III» (оба 1937) У. Шекспира, «Тень» Е. Л. Шварца (1947), «Чайка» А. П. Чехова (1948, роль Тригорина), «Процесс» по Ф. Кафке (1950), «Святая Иоанна скотобоен» Б. Брехта (1959). Сдержанное изящество, присущее его сценич. манере, дополнялось экспрессивностью жеста и речи: Гамлет (одноим. трагедия Шекспира), Франц Моор, Фиеско, Валленштейн («Разбойники», «Заговор Фиеско в Генуе», «Смерть Валленштейна» Ф. Шиллера), маркиз фон Кейт (одноим. пьеса Ф. Ведекинда) и др. Судьбоносной стала для Г. роль Мефистофеля («Фауст» И. В. Гёте), которую актёр исполнял в течение мн. лет. Снимался в фильмах: «Женщина на Луне», «М», «Флирт», «Дантон», «Пигмалион» и др. Поставил фильмы: «В городе всё вверх ногами» (1933), «Прихоти» (1937), «Шаг в сторону» (1939), «Два мира» (1940), «Фауст» (1960, роль Фауста). Выступал также как продюсер и сценарист. Работал на ТВ. Жизнь и творчество Г. послужили темой для романа К. Манна «Мефисто» (1936)…

Добавлю, что этот актёр снялся в первом звуковом фильме Фрица Ланга 1931 года:

Сюжет фильма под названием «M — Eine Stadt sucht einen Mörder» («М — город ищет убийцу») основан на реальных дюссельдорфских событиях - по делу о маньяке-убийце: "В одном из городов Германии полиция сбилась с ног, пытаясь найти маньяка..." - того Петера Кюртена в Дюссельдорфе поймали и судили, казнили на гильотине в 1931 году. В июле 1934 года, уже после отъезда Фрица Ланга из Германии, фильм был запрещён к показу нацистской цензурой. А вы посмотрите -  это же классический триллер о маньяке-убийце, предвосхитивший многие стилистические находки фильмов-нуар - и оцените сами "искажённый угол камеры, выразительные тени, инновационное использование звука и тщательно проработанные художником сцены".

”Вот он, почти готовый Мефистофель 1932 года. «Голое», не защищенное очками, моноклем или бородой лицо с водянистыми глазами и чувственным ртом — непроницаемая маска властелина. Толстая шея и массивная фигура — признак довольства. Отточенная, резкая пластика, тихий, вкрадчивый голос действуют на подчиненных сильнее, чем страх перед полицией” - властитель преступного мира, Шренкер из фильма «М» Фрица Ланга, которого играет Грюндгенс.

*Испугавшись столь откровенного, как казалось тогда, высказывания о праве сильного на самосуд, нацисты быстренько положили фильм на полку.

Холодную точность игры Грюндгенса не раз отмечали современники. Шренкер из фильма «М» Фрица Ланга.

---

Густав Грюндгенс. Набросок автобиографии

“Больше всего я люблю читать биографии. Правда, я всегда пропускаю детство и отрочество. В конце концов, мы все лежали на медвежьих шкурах, все ходили в школу, и мне неинтересно, кто и в каком классе остался на второй год. Я никогда не соглашусь с тем, что описание учителей достойно внимания читателя.

В двух словах.

Я появился на свет в Дюссельдорфе, хотя отец мой — родом из Аахена, а мать — из Кёльна. Оба семейства когда-то весьма и весьма процветали. Отцовская линия с голландскими корнями благодаря разветвлённым матримониальным связям была представлена многочисленной родней, которая в свое время заправляла значительной частью рейнской промышленности. Семейство матушки дало миру одного известного бургомистра Кёльна и довольно долго держало в своих руках все рейнское судоходство.

Оба дома, однако, пришли в упадок еще до моего рождения. Остался лишь фасад, былую красоту которого отчего-то непременно нужно было изо всех сил поддерживать, что лично для меня вылилось в необходимость, начиная с моего двадцатипятилетнего возраста, содержать родителей — обстоятельство, не помешавшее им продолжать жить в лучшем районе города, в семикомнатной квартире, которая, впрочем, во многом определила стиль моей жизни.

Теперь я снова живу в Дюссельдорфе, и мне кажется, что, несмотря на две проигранные войны, здесь мало что изменилось. Тот общественный класс, к которому я сам когда-то принадлежал, благополучно возвращается к своим привычкам, от которых я так страдал ещё в юности; я вижу знакомую картину: все те же ханжество и наигранная свобода нравов, и все та же закомплексованная молодежь, которая стремится занять какое-то призрачное место в этой жизни.

И вот сегодня, когда мне уже пятьдесят, я стою у окна своей квартиры и смотрю на луга по ту сторону Рейна. Там бегал я с мальчишками из нашего класса, прогуливая школу, там разыгрывал свои первые актёрские этюды. Я смотрю и думаю: чего я ждал тогда от жизни, и что из этого получилось? Поразмыслив как следует, я могу только покачать головой. Нельзя сказать, что я испытываю горечь, хотя и гордости я тоже не испытываю. Я просто немного удивлён. Глядя на то, как складывалась моя собственная судьба, я прихожу к выводу, что нам всем досталось, ибо жизнь требовала от нас гораздо больше, чем мы были в состоянии ей дать, она все время заставляла нас преодолевать непреодолимые препятствия и немало отбирала у нас, принимая полученное как должное”.

(запись 1952 года)

Господь:
…Из лени человек впадает в спячку.
Ступай, расшевели его застой,
Вертись пред ним, томи, и беспокой,
И раздражай его своей горячкой.

(Обращаясь к ангелам.)

Вы ж, дети мудрости и милосердья,
Любуйтесь красотой предвечной тверди.
Что борется, страдает и живет,
Пусть в вас любовь рождает и участье,
Но эти превращенья в свой черед
Немеркнущими мыслями украсьте.

Небо закрывается. Архангелы расступаются…